Владычица морей

Петербург строился, и кипучая жизнь города восхищала царя. Осмотрев все, он на буере поехал в Шлиссельбург встречать родственников. Царицу, невестку с дочерьми и своих сестер Петр Алексеевич встретил за восемь верст от крепости и въехал царственным кортежем в оную при великой пушечной стрельбе. После обеда и некоторого отдыха в крепости кортеж прибыл в Петербург. В честь прибывших женщин дан был бал, под коий Петр Алексеевич занял хоромы князя Меншикова, благо с винами да провиантом в доме князя было не в пример более вольно, нежели во дворце самого царя, да и просторы залов позволяли кружиться в бешеных контрадансах, меняя сорочки.

Капитан-лейтенанты Раилов и Мягков были призваны к государю, который удостоил любимцев наградами, представил сиятельному семейству и собственноручно налил каждому по чаше пуншу, который тут же был подожжен. Капитан-лейтенанты мужественно, хотя бы и несколько привычно, хлебнули подлинно огненного зелья, приведя тем в смятение и восторг царствующих дам.

Дамы довольно откровенно оглядывали господ капитан-лейтенантов, Иван Николаевич смущался и краснел.

— А что, капитан-лейтенант Раилов, — спросил государь в самый разгар веселья, — хорошо ли живется тебе с молодой женой? Слышал я, что в прошлый год взял ты за себя Аксакову-Мимельбах, так ли это?

Яков непринужденно признался и прибавил, что жилось бы им с молодой супругой славно, только вот не виделись они давно, ведь Варвара Леопольдовна живет в тятином поместье, а это куда как далеко от Петербурга.

— Вот и пора уж семьей перебираться к морю, — заметил государь, топорща усы и по-кошачьи кругля глаза. — Быть здесь новой столице российской, к тому все идет. А что, Яков Николаевич, брат твой, капитан-лейтенант Мягков, женился тож или по-прежнему вольным кораблем по жизни плывет?

— Вольно плывет, государь, — сказал капитан-лейтенант Раилов. — И слышать о женитьбе не хочет.

— Ну и славно, — засмеялся Петр. — Я сам ему невесту приищу. Эй, капитан-лейтенант-Мягков, согласен ли ты, чтобы государь твоим сватом выступил? Не разгневаешься ли на него за сию нахальную вольность?

Придворные засмеялись, сестры царя Наталья, Мария да Феодосия с лукавыми улыбками принялись переглядываться, чем вконец смутили бравого моряка.

— Государь, — сказал Мягков, — рано мне еще жениться, не чувствую в себе стремления к семейному уюту…

— Врешь, врешь! — весело перебил его Петр. — Каждый моряк нуждается в крепкой гавани за своей спиной. Даешь ли ты мне, капитан-лейтенант, право найти тебе супругу по своему усмотрению?

— Государь, — снова начал Мягков, и голос его задрожал. — Не смею скрывать от тебя, что сердечная рана меня мучит…

— Вот и славно! — с жаром воскликнул царь. — Тем более надлежит тебе в брак вступить, чтобы счастливой семейной жизнью душевные травмы превозмочь. Еще раз тебя спрашиваю, капитан-лейтенант, желаешь видеть меня своим сватом?

Иван Николаевич покраснел и смутился еще больше.

— Решено, — объявил государь. — Обещаю тебе, капитан-лейтенант, что найду тебе супругу по душе. Ну, может, крива будет или пышностями отлична, так это и к лучшему, в семье будет спокойно и благополучие семейное на том держаться будет!

— Государь! — жалобно выкрикнул Мягков. Стоящий рядом Апраксин незаметно, но больно толкнул парня в бок мясистой ладонью, пальцы которой украшены были драгоценными перстнями:

— Молчи, дурак! Целуй государю руку да благодари!

— Решено! — сказал Петр Алексеевич. — Завтра едем свататься. Потом благодарить меня будешь. — Он подмигнул капитан-лейтенанту Мягкову, хитро прищурился и приказал: — А ну налейте ему, а то от радости на капитан-лейтенанта истинно столбняк напал! Не каждому такое выпадает, что государь сам ему сватом вызывается быть! Завтра же поутру жду тебя при дворе! Приказываю быть в мундире и при шпаге, чтобы бравым видом своим ты невесту с первого взгляду в полное восхищение привел!

Час спустя пьяный Иван Николаевич жарко дышал в лицо брату:

— Утоплюсь! Ей-ей, утоплюсь! Не надо мне государевой невесты, не люба она мне будет! Слышишь?!

Раилов растерянно и напуганно оглядывался по сторонам и лишь бормотал:

— Молчи! Молчи, дурак! Обоих погубишь! Люди кругом! Услышат да донесут!

Капитан Бреннеманн выслушал обоих братьев и философски сказал:

— Любовные недуги лечит э-э… любовь, господа! Прав государь, не тот счастлив, кто с ума от страсти сходит, а тот, у кого этой страсти э-э… выход есть. Перемелется, Иван Николаевич, еще и рад будешь, что достойную супругу тебе государь подыщет.

— А ну как и в самом деле крива будет? — с пьяной безнадежной обреченностью всхлипнул Мягков. — На што она мне, кривая да толстая?

— А пойдемте, господа, на корабль? — предложил старый моряк. — Есть у меня там ром, из э-э… далеких испанских колоний доставлен. Посидим, поговорим о жизни, о странностях, что порою судьба человеку э-э… представляет.

— Заодно и Ванька со своей холостой жизнью попрощается, — ввернул Раилов.