Владычица морей

— По виду молодой дамы можно узнать, есть ли у нее любовник, — сказал Путятин, — и довольна ли им она.

Этим замечанием он задел Джеймса. При встречах с Энн он замечал, что она довольна и чувствует себя выше окружающих. Ему опять вспомнились рассказы о нравах колониальной молодежи. Но это как-то смутно представлялось до сих пор. Путятин яснее все выложил. Конечно, увлечение возвышает и придает прелести.

Когда Боуринг уговаривал посла спасти свой престиж, он настоятельно напоминал, что многие великие морские экспедиции знаменитых путешественников внезапно меняли курс и шли в эту испанскую колонию. Там есть все, для того чтобы отдохнуть страннику, которому каждый день грозит опасность.

Побывав в Маниле, Джеймс понял, что родовые аристократки колониальной Испании не могут не привлекать великих мореплавателей и коммодоров, побуждая их менять курс своих армад.

Оказалось, что и Путятин бывал в Маниле и тоже под таким же предлогом, как Элгин. Он не желал стоять в Нагасаки и ожидать ответа от японского правительства из столицы па свои предложения, поступаться престижем посла великой империи.

У Джеймса с Путятиным в Маниле оказались общие знакомые. Ясно, Путятин весьма порядочный человек. Он без предрассудков, ясно выражает свое мнение о том, про что редко говорят.

— Когда едешь по железной дороге в Лондон, то думаешь не о пейзажах за окном, а перечитываешь названия станций и ждешь конечную, — сказал Элгин.

Если у Евфимия Васильевича было увлечение в Маниле, то уже забытое за заботами. Влюбчив ли он? Что-то придавало ему энергии, как паровой машине, мощность которой исчисляется лошадиными силами. Не зря дан ему Коммодорский крест за Грецию. У людей горячо верующих, как Путятин, сила обнаруживается когда надо и не впустую.

Путятин имел в виду не только леди, когда говорил, как много объясняет внешний вид. По Пальмерстону заметно, что у него есть любовница — Франция, и Элгин здесь, по привычке их государственных людей, ухаживает за француженкой в лице барона Гро, чтобы дипломатическими средствами соблазнить ее кинуться с собой вместе в пекло кантонской битвы. И по даме все заметно, и по государственному деятелю, и по его послу Элгину.

Прибыл капитан Смит. Фредерик Брюс вошел с ним.

Элгин рекомендовал офицера и сказал, что в будущем намерен его послать на реку Янцзы, по следу миссионеров. Пока Смит нужен здесь, придется переводить бумаги, которые возьмем в Кантоне в архиве вице-короля Е. Ни тени смущения не заметно на лице Путятина, словно все это его не касалось.

На сегодняшнем обеде Смит не присутствовал. Офицеры высокой значительности, как полагал Элгин, не должны быть свидетелями честных переговоров порядочных людей.

Смит, несколько озабоченный откровенностью Элгина про проникновение в архив Е, тоже глянул на Путятина, желая видеть конфуз на его физиономии. Брюс довольно сумрачен и недоволен словами брата. Путятин, при всей его святости, как полагал Смит, играет надвое. Обольщаться нельзя. И нельзя открывать свои намерения для выведывания мнений и вербовки мнимого союзника. Риск очевиден. Будь Смит на обеде, он перечитал бы по-своему мнения всех его участников и постарался бы разгадать то, что скрывается под выражениями лиц. Но такие офицеры, как он, не нужны там, куда их не просят.

Элгин предложил Путятину ознакомиться с секретными донесениями шпионов из дворца Е. Сказал, что и впредь вся его переписка с кантонским начальством будет пересылаться послу Путятину. Желал бы обсудить с Евфимием Васильевичем ультиматум, который подготавливается и скоро будет послан губернатору Е.

Сэр Джеймс тронул Евфимия Васильевича. Редко среди них попадаются такие прямые и откровенные натуры, тем более надо быть с ним настороже, как и они с нами.

Трогательно весьма! Дружественности своей к Китаю и преданности соседству Путятин верен. Своими убеждениями и привязанностями не поступится. Но не надо обнаруживать. Откровенность может подвести. Лгать перед лицом умного и честного посла морской державы, властительницы морей никак нельзя. Русский посол не лжет. И нельзя представиться колеблющимся, неуверенным. Поэтому нельзя уклониться и не поддержать выраженного радушья; посол императорской России не может колебаться. Так, правду не скажешь и лгать нельзя, на притворство не пустишься, не позволяет достоинство. Придется действовать дипломатически?

Элгин сказал, что, готовя ультиматум, изложит в нем грубые требования, и отозвался о себе и о своих делах с упреком, как они умеют.

— Жаль угрожать войной. Не будет отступления.