Владычица морей

Когда-то в юности Николай Матвеевич Чихачев читал Камоэнса по-французски, получив маленькую книжонку из рук своего знаменитого дяди, великого географа и ученого, издававшего свои труды про Алтай в Париже. Однако вряд ли кто-нибудь из здесь присутствующих знал Камоэнса лучше Николая. Моряк, как не раз убеждался Чихачев, получает и пополняет свое образование как и актер, который узнает имена королей, их жен и возлюбленных, а также полководцев, великих деятелей и мыслителей разных эпох, события разных времен, идеи поколений, изучает множество характеров, обретает интерес к мифам и приучается свободно и кстати упоминать их имена из заученных ролей, у него составляется история человечества и культуры, вырабатывается отличный язык и манеры, а в умении вести себя в обществе он не уступит аристократам. Так говорил морским кадетам артист Александринского театра Каратыгин, по повелению покойного государя преподававший дикцию в морском кадетском корпусе. Актер, играя в пьесах великих писателей, становится образованным человеком. Так же, как, играя произведения плохих авторов или в плохих переводах, он теряет и то свое, последнее, что имеет, приучается мыслить пошло и бедно, как сам актер.

Моряк учится в портах и в городах, в которых бывает. У него развивается интерес к иностранным языкам. По памятникам, дворцам и памятным дням он узнает мир, события прошлого и новые имена, а потом тянется к книгам, читая про все, что удалось схватить ему краем уха. Много пользы получает он от встреч с молодыми женщинами, которые оказываются не только соблазнительными, развивая в нем рвение и энергию, но и наблюдательными и по-своему образованными, охотно делятся всем, что сами знают, с приятным молодым человеком, который, покинув ее страну, станет опять обреченным на вечные опасности. Встречи сверстников и сверстниц во всех портах и одинаковы, и ни одна не походит на другую.

По газетам и по деятельности полиции, а также по торговле, бушующей во всем мире, когда каждый дом в каждом городе представляет собой торговую лавку, моряк составляет представление о политическом и общественном развитии народов разных стран. Теперь многим захочется почитать про Макао и Камоэнса, а дальше и про Васко де Гама и Марко Поло.

Видимо, все молодые люди, шагающие по старинной улице португальского города, что-то слыхали про Камоэнса, и английская, и русская версии о нем сходятся. Англичане, видимо, больше знают, у них не только в Лондоне, но и в колониях обо всем на свете издаются дельными людьми брошюры и книги, дешевые справочники, из которых всегда можно выхватить что-то полезное для себя и при случае произвести впечатление в обществе.

…А для Николая Матвеевича годы, проведенные в самых гнилых туманах и при вечных ветрах, на шлюпках и туземных лодках, а зимами на собачьих нартах или на лыжах, в разъездах по льду и в снегах, про которые если рассказывать — никто не поверит, с ночлегами в жарких, дымных и тесных юртах и фанзах, с опасностями, с жизнью впроголодь, когда приходилось радоваться пластине собачьей юколы, выменянной у гиляка, — были (во что тоже никто не поверит) самыми лучшими и счастливыми в жизни. Чем? Он сам себе удивляется, как все снес и что оказывается в силах человеческих. Никогда и нигде в другом месте не познал бы себя, на что способен, силы его не пробудились бы; откуда что взялось. Мало сказать, что были тяготы и голод. В те ранние годы, конечно, как теперь может показаться, легко все и просто. Наламывал себе ноги в ходьбе на широких коротких лыжах, подшитых шкурой, он-то, сын богатых родителей! Он не знал бы своих сил, если бы там не жил.

Вспоминал это не в упрек красоте Макао и не в укор англичанам; на эскадре Сеймура были свои труженики, исследователи Канады и знаменитые арктические капитаны, в их числе Пим.

Красивей местностей, чем там у нас, где прошли юные годы, Николай нигде не видал. Стылый лес, ночь, снега горят, луна большая, сопки над Амгунью, далеко собаки лают, и люди едут, говорят — каждое слово слышно отчетливо за несколько верст, тишина хрустальная, смотришь и не веришь глазам и ушам, что такие чудеса на белом свете.

Макао, конечно, город необыкновенный. Таких и в Европе нет. Но, боже, куда нас занесло! На юг Китая, в португальскую колонию. Подумаешь: не лишку ли мы хватили, махнули так далеко, нет же у нас здесь никаких интересов? Путятин, видно, полагает, что со временем явятся. Не схожи ли мы с французами, которые толкуют в Китае о распространении веры, а по сути делается все из-за престижа императора Наполеона III, который желает прославиться как великий завоеватель. Практических интересов у французов здесь немного, а у нас нет никаких.