Владычица небес

Конан набросился на мясо с энтузиазмом голодного варвара — рвал его зубами, урчал и чавкал. Впрочем, точно таким способом насыщались и другие посетители, коих несколько прибавилось: пришел странно одетый господин с носом почти такой же длины, как и меч киммерийца; заглянул на огонек еще один стражник, разжиревший на казенных харчах, лысый, низкозадый и тупорылый; затравленно озираясь, бочком протиснулся в дверь лохматый парень примерно одних лет с Конаном, осторожным шагом пересек зал и подсел к купцам, видимо намереваясь подкрепить силы за их счет.

Варвар, у которого в желудке покоилось уже полбарана, подобрел. Уже не таким ублюдочным казался ему толстяк Шаккон, лоснящийся от пота, и не такой страхолюдиной хозяйка, действительно не выпускавшая из могучих рук метлы, то и дело норовя ужалить ею побольнее супруга. А прочие — сброд, прожигающий жизнь как придется, без цели, — Конана вовсе не занимали. Он повидал в своей жизни столько людей, что ими вполне можно было б заселить порядочный городишко, посему в местах, подобных этому, никогда не обращал внимания на посетителей — разве что на девиц.

Гневные вопли купцов прервали вялый ход мыслей варвара. Он посмотрел в их сторону, ухмыльнулся: лохматый, утянув со стола огромную краюху хлеба, судорожно заталкивал ее в рот, а белобрысые купцы обиженно визжали и призывали хозяйку немедленно выгнать бродягу, пока он не сожрал все их кушанье. Та с угрожающим видом уже поворачивалась к ним; ноздри ее трепетали, в маленьких глазках, почти сокрытых под складками жира, горел огонь, а могучие руки вздымались над головой медленно и неумолимо. Но парень не стал дожидаться, пока здоровая и крепкая, как деревенский коваль, матрона опустит на его встрепанную башку свою страшную метлу. Вскочив, он согнулся крючком и метнулся к столу киммерийца, видимо предполагая, что только он в силах укрыть его от праведного гнева доброй женщины.

Впрочем, увидев, что воришка выглядывает из-за мощного плеча гостя, хозяйка успокоилась и занялась делами, более не реагируя на купцов и их недовольное вяканье (Конан понял, что заплатили они ровно столько, сколько спросил слуга, и ни медяком больше, а потому и не имели права рассчитывать на защиту от наглых прихлебателей — скупой, как известно, платит дважды). Зато стражники, объединенные общей службой и сознанием собственной правоты, решительно встали и двинулись к столу варвара.

— А ну, вор, подымайся! — грозно сказал низкозадый, пухлым кулачком прижимая к боку рукоять меча, что печально болтался в ножнах на его пузе. — Кому говорю!

Конан с любопытством посмотрел на него, потом перевел взгляд на парня. Тот сжался, пытаясь спрятаться за баранью ногу, но тем не менее отважно зыркал на стражников и что-то шипел сквозь зубы, оказавшиеся на редкость ровными и белыми.

— Да ладно, пусть его, — лениво пробормотал второй, опасливо косясь на мощного киммерийца: кто его знает, почему вор прибежал именно за его стол. Может, он его друг или брат…

— Чего ж ладного? — удивился низкозадый. — За преступников нам платят по десять медяков на брата — я от таких денег не откажусь! Ну! — зарычал он, приближая толстую физиономию к бараньей ноге. — Ну! Встать!

Нога не шевельнулась, а лохматого за ней теперь и вовсе было не видать.

— Ур-р-р! — взрычал стражник. — Ур-р-р-р! Я тебя!… Прах и пепел… — негромко буркнул варвар, оглушенный рокотом его голоса. — Ты, старая морда, седло вонючее, плевок Нергала, пшел вон отсюда, пока я твою задницу к полу не приколотил.

Спокойный тон Конана, в котором, однако, явственно слышались угрожающие нотки, заставил стражников вцепиться в свои мечи и сделать шаг назад. Парень же, напротив, осмелел, высунулся из-за ноги и тонко вякнул:

— Его задница и так у самого пола. Лучше бороденку приколоти.

Конан удивленно взглянул на него, но ничего не сказал, снова повернул голову к стражникам. И, хотя он молчал, те отлично поняли, что надо немедленно уходить, пока не завязалось что-либо вроде драки, а точнее — как раз-таки драка, в коей они, конечно, вряд ли одержат верх.

— Ты здесь человек новый, — откашлявшись, сказал тот, у которого зад находился достаточно далеко от пола. — Не знаешь наших порядков. Десять медяков и впрямь на дороге не валяются, вот и…

Он не договорил. Презрительно усмехаясь, киммериец сунул руку под полу куртки, пошуровал там и кинул на стол золотой.

— Хватит?

Глаза стражников загорелись. Каждый из них получал золотой после целой луны службы, а тут такое богатство нежданно-негаданно свалилось им прямо в руки…

— Да, господин… — пересохшими губами прошептал присмиревший низкозадый. — Очень даже… очень даже хватит…

Он цапнул со стола монету и ринулся к выходу. Второй, возмущенно заревев, побежал за ним, подозревая, что соратник не захочет делиться. За ними, охнув, устремилась и хозяйка, потрясая метлой, — оба не заплатили за выпитое пиво и съеденную ветчину.

Конан насмешливо поглядел им вслед и повернулся к лохматому.