Владычица Рима

Валерий хмыкнул неопределенно, откусил кусочек поджаренного сала.

Стафанион давно обхаживал его, только не говорил зачем. Вот и сегодня: угостил салом, советует, намекает на что-то, а открываться не спешит.

– Ты сегодня, милок, ближе к вечеру, как темнеть начнет, ко мне подойди. Если Лиина тебя не позовет.

– Не позовет. До послезавтра она чем-то занята.

– До послезавтра? Это хорошо. Тогда обязательно найди меня.

Валерию было все равно, но нельзя же вообще ничего не делать, а Стафанион намекал на какой-то секрет, и, когда стемнело, юноша отыскал грека.

Тот отвел его от костров и от людей, спросил:

– Валерий Цириний Гальба, не надоело тебе быть живой куклой в руках невежественной девчонки? Ты ведь сын Великого Рима?

– Бежать? – в вопросе крылось откровенное сомнение. – Все тропы перекрыты.

– Сразу видно римлянина. Ты думаешь, что ходить можно только по тропинкам?

– Когда?

– Сейчас.

– Зачем тебе это нужно?

– За головы госпожи и ее дочери Октавиан платит два миллиона. Один из них – мой. Ну и ты что-нибудь прибавишь старому греку.

– А если нет?

Вместо ответа Стафанион наполовину обнажил меч, повторил вопрос:

– Идешь?

– Иду.

Путь дался Гальбе нелегко. Валерий обломал все ногти. Пальцы и ладони его были в крови.

– Подлец ты, Стафанион, – бранил он грека, чтобы злостью поддержать силы. – Предатель.

– Все люди подлы и низки, – отвечал тот без обиды. – Не предай я, предал бы кто-нибудь другой. Почему я должен отдавать кому-то свой миллион? Чем я хуже, например, вашего императора, который за миллион готов вырезать пол-Рима?

– Мерзавец.

– Я или ваш император? Ты, Гальба, скажи лучше вот что: сколько ты заплатишь мне за то, что я взял тебя с собой и слушаю твою брань? С тобой-то я честен. Скоро там, в лагере будет такая резня, что никто не уцелеет.

– Заплачу, не бойся. Хорошо заплачу.

– Мне много не надо. Тысяч двести, двести пятьдесят…

– В четыре раза дешевле, чем за девчонку?

– А за тебя, кроме тебя самого, и этой цены никто не даст.

– В зубы хочешь?

– Не осмелишься. Сорваться побоишься. Тихо. Рядом пост.

Цели они достигли уже за полночь. У Валерия от окрика римского часового перехватило горло.

– Белые кожи, – отозвался грек.

– Проходи. Кто с тобой?

– Валерий Цириний Гальба.

Воины окружили их. Один, по всем признакам старший, приказал:

– Факел!

Воин поднес факел чуть не к лицу Валерия.

– Зачем он здесь? – спросил старший.

– Чтобы было, кому подтвердить мои слова, – ответил Стафанион. – Ну и не захотел оставлять его на верную смерть. Все-таки римлянин…

– Ладно, добряк, – оборвал его Валерий. – Скажи лучше, что миллиона тебе мало, и ты еще с меня решил поживиться, – в старшем воине он признал Германика – начальника охраны и доверенное лицо Октавиана.

– Хватит болтать. Начинаем, – распорядился Германик.

Часть третья Белая кожа

Дальше все разворачивалось стремительно и неотвратимо.

Римляне уже знали, что в ущелье, недалеко от лагеря колдуньи, остановились отряды Урла и Авеса. Четыре центурии[8] должны были окружить лагерь колдуньи и уничтожить всех, кто там находился. Одновременно пять легионов обрушатся на армию варваров. Если бы замысел удался, а он не мог не удаться, от полчищ варваров остался бы только отряд Зефара. Он почему-то опаздывал к месту сбора.

Но как римляне ни торопились, на место они подошли только перед самым рассветом.

Густая предрассветная мгла полностью скрывала спящий лагерь, и только огоньки костров еле-еле пробивались сквозь нее. Сторожевой пост сняли без шума. Стафанион точно указал, где и как прячутся дозорные.

Легионеры как лавина понеслись по склону, с каждой минутой приближаясь к ничего не подозревающему противнику и вдруг… Грохот позади них смешался с воплем разочарования, вырвавшимся одновременно из тысячи глоток.

Лагерь оказался пуст. Точнее, никакого лагеря не было вообще. Были только костры.

Стафанион бранился, путая латинские, греческие и местные ругательства. Он клялся всеми богами, что невиновен, что не мог ошибиться, что все это происки ведьмы…

Валерий слушал его сперва с интересом, потом, увидев перед собой обнаженные мечи легионеров, начал хохотать, чуть не захлебываясь от смеха.

Германик едва успел остановить воинов:

– На крестах сдохнете, предатели!

Услышав про крест, Валерий стих, спросил:

– Ты разведчиков вперед посылал этот «лагерь» осмотреть? Теперь можешь не слать.

– Я не мог ошибиться, – стонал грек.

Все тропы, ведущие из ущелья, оказались перекрыты. Римлян встретили камни, стрелы и копья. Там, где они вошли, выйти тоже не удалось. Дорогу легионерам преградили обрушенные камни и воины, целящиеся во врага из-за этих камней.

Германик велел приковать Валерия и Стафаниона к камням так, чтобы варвары видели их, но достать не могли. Даже стрелой.

Стафанион выл и стонал, что невиновен, что все это козни ведьмы.

Валерий молчал, но когда Германик, проходя мимо, спросил с издевкой: «Не жарко ли тебе?» – ответил, что скоро Германик сам все узнает.

Вода у легионеров была только во флягах.

* * *