Владыка башни

— Я… — Бендерс распрямился, по-прежнему избегая ее взгляда. — Не понимаю вас, ваше высочество.

— У вас нет ни жены, ни других детей. Ваша дочь, пусть даже рожденная вне брака, несет в себе вашу кровь. Вы, без сомнения, сильно ею дорожите. И все же не даете ей свое имя.

— Это слишком личное. — Он отошел от камина и отвернулся, заложив руки за спину.

— Милорд, я проделала длинный путь и видела много опасностей. Неужели вы думаете, что меня остановят тонкости этикета? Ответьте на мой вопрос, прошу вас.

Барон тяжело вздохнул, повернулся к Лирне и поглядел ей прямо в глаза. Он был скорее огорчен, нежели разгневан.

— Дело в том, что мать Алис была… низкого сословия. Дочь мельника. Я знал ее с детства. Отец мой погряз в азартных играх и разврате, так что моим воспитанием никто не занимался. Я делал все, что мне заблагорассудится, и общался с кем хотел. Потом, когда я возмужал, я попытался сделать Карлу своей законной женой. Но отец мне этого не позволил, несмотря на то что сам придерживался крайне свободных нравов. Дочь мельника родит ребенка, который унаследует титул и земли, пока еще не спущенные за карточным столом и в борделях? Немыслимо! Когда он умер, я надеялся, что мне удастся договориться с Теросом, но старый владыка фьефа верил в святость рыцарской крови со страстью, с которой другие придерживаются Веры. Так что мне пришлось отказаться от всех надежд, и мы с Карлой начали жить в этом доме как муж и жена, оставаясь вне уз официального брака. Она умерла при родах, подарив мне Алис, и я никогда не искал любви другой женщины.

— А ваш внук? Алис слишком молода для вдовы.

— Ваше высочество, — снова напрягся Бендерс, — вы всегда задаете вопросы, ответы на которые столь очевидны?

«Темные волосы, синие глаза… „О его иждивенцах я, конечно же, позабочусь“…»

— Лорд Дарнел!

— Алис была совсем еще девочкой, — продолжил Бендерс. — Ей едва исполнилось пятнадцать, когда я впервые взял ее с собой в замок владыки фьефа. Мы с Дарнелом никогда не были друзьями. Он завидовал уважению, которое питал ко мне его отец, тогда как при взгляде на собственного сына Терос испытывал презрительное разочарование. Уверен, его увлечение моей дочерью было вызвано лишь желанием отомстить, а она приняла все за чистую монету, по-девичьи наивно полагая, что все рыцари — благородные герои. Поэтому, когда красивый сын владыки фьефа признался ей в любви, она ни в чем не сомневалась. Конечно, как только она забеременела, он сразу же ее бросил, зло посмеявшись над ней, а заодно — надо мной, когда я пришел жаловаться Теросу. По своему обыкновению тот избил сына до полусмерти, прямо в главном зале, на глазах приближенных и дам. Помню, он бил его так, что нам казалось, сейчас убьет на месте. К огромному сожалению, Терос не довел дело до конца. На следующий день я подал в отставку, отвез дочь домой и стал растить внука. Несколько лет спустя, дело было на летней ярмарке, я попытался отомстить за свою честь. Полагаю, вы тоже там присутствовали. И отомстил бы, если бы один из его прихлебателей не ударил меня булавой в спину.

— Дарнел так никогда и не женился, — напомнила Лирна.

— Да. И, насколько мне известно, других детей у него нет.

— Таким образом, если вы признаете его мать, Арендиль станет юношей благородного происхождения. Достойным рыцарем, в жилах которого течет кровь владыки фьефа. А заодно — претендентом на его трон.

— Дарнел приходил ко мне после того, как я возвратился с войны. Требовал вернуть сына. Я ответил, что сына у него нет. Дарнела сопровождали едва ли двадцать воинов, молодых и неопытных, поскольку все до единого вассалы полегли под Марбеллисом. У меня же было более пятидесяти рыцарей, прошедших пустыню. До сих пор жалею, что не покончил с ним тогда раз и навсегда.

— Он отказался от своих претензий?

— Увы, нет. — Барон покачал головой. — Он по-прежнему жаждет получить своего наследника, из которого либо вылепит чудовище, подобное себе, либо пожертвует мальчиком, когда сочтет, что ему это выгодно. Но если я дам Арендилю свое имя, все будет выглядеть, как претензия на трон владыки. И тогда войны в Ренфаэле не избежать.

— В таком случае позвольте поблагодарить вас за вашу стойкость, барон.

— Поверьте, ваше высочество, если во фьефе начнется усобица, то не из-за меня. Однако, если свара все же произойдет, с помощью короля я по крайней мере смогу излечить эту землю. Наш же владыка фьефа способен лишь наносить раны, но не врачевать их.

Лирне хотелось предостеречь Бендерса от чересчур смелых речей, но ведь она сама вытянула из него всю правду с крайне неучтивой настойчивостью.

— Война не должна начаться в этом фьефе, — сказала принцесса. — Ни при каких обстоятельствах. Вы меня понимаете, барон?

Тот мрачно кивнул, глядя в огонь.