Владыка башни

Кулак с острыми костяшками пальцев врезался точнехонько ему под нос, где удар причиняет немалую боль и мигом сбивает с противника спесь. Его башка дернулась, из носа и разбитой верхней губы брызнул фонтанчик крови. Девушка выхватила кинжал из потайных ножен на поясе, но использовать его не пришлось: противник облизнул расквашенные губы, взгляд выпученных глаз помутился, и он рухнул на землю. Она схватила бесчувственное тело за лодыжки и оттащила поглубже в темный проулок. В карманах жирдяя обнаружились остатки ее денег, небольшой флакон красноцвета и надкусанное яблоко. Не тронув красноцвет, она забрала монеты и, хрустя яблоком, пошла прочь. Пройдет немало времени, прежде чем парня заметят, да и то наверняка решат, что он стал жертвой пьяной потасовки.

Впереди мелькнула высокая фигура: мужчина как раз проходил через ворота. Дружелюбно кивнул охранникам, но капюшона не снял. Девушка постояла, доедая яблоко и позволяя мужчине удалиться по северной дороге примерно на полмили, а потом отправилась следом.

«Отец Мира, всевидящий и всезнающий в любви Своей, направь мой клинок».

* * *

Высокий мужчина шел весь день, время от времени останавливаясь, чтобы осмотреться. При этом его глаза внимательно обшаривали все, от границы леса до далекого горизонта. Признак либо крайне осторожного человека, либо опытного солдата. Следуя за ним, девушка сошла с дороги, держась в тени деревьев, которыми густо порос север Варнсклейва, но при этом старалась не потерять из виду путника. Тот шел размеренно, его размашистые шаги без труда пожирали милю за милей. Других пеших путников попадалось мало, по дороге в основном двигались повозки, направляющиеся в порт или обратно. Встретилось и несколько всадников, но никто из них даже не окликнул одинокого пешехода. В лесах хватало разбойников, поэтому заговаривать с незнакомцами было бы неразумно. Впрочем, верзила не обратил никакого внимания на их боязливое, подчеркнутое безразличие.

С наступлением ночи он свернул в лес в поисках места для ночлега. Девушка нагнала его на небольшой полянке, защищенной ветвями старого тиса. Скорчившись в неглубокой, заросшей папоротником впадине за кустами дрока, она наблюдала, как мужчина обустраивает свой лагерь. Он делал все с расчетом и сноровкой бывалого путешественника: собрал дрова, разжег костер, расчистил место, чтобы разложить скатку.

Усевшись на поваленный ствол, мужчина поужинал вяленой говядиной, запив мясо добрым глотком из фляжки, после чего просто сидел, глядя в догорающий огонь. При этом лицо его оставалось настороженным, словно он прислушивался к некой важной беседе. Заподозрив, что ее обнаружили, девушка тоже напряглась и достала нож. Неужели он сумел ее почувствовать? Ведь священник предупреждал, что этот тип несет Тьму в своем сердце и станет самым грозным врагом из всех, с кем ей приходилось встречаться. Тогда она рассмеялась и метнула нож в мишень на стене сарая, у которого они столько лет тренировались со святым отцом. Нож попал в самый центр, расколов мишень пополам. «Меня благословил сам Отец Мира, вы не забыли?» — спросила она. Тогда священник выпорол ее за гордыню, а также за грех самонадеянности — никто не может знать, каковы намерения Отца.

Битый час наблюдала она за высоким неподвижным мужчиной, который сидел со странно сосредоточенным лицом. Наконец он зевнул, бросил последний взгляд на окрестный лес, потом закутался в плащ и уснул. Она заставила себя потерпеть еще немного, пока ночное небо окончательно не потемнело, а лес не сделался черным, как душа злодея. Единственным светлым пятном были тонкие кружева дыма над умирающим костром.

Только после этого, пригибаясь к самой земле, девушка покинула свое укрытие. Она держала нож наготове, сунув лезвие в рукав, чтобы ее невзначай не выдал блеск клинка. Она подкрадывалась к спящему мужчине, стремясь остаться незаметной, двигаясь тихо и скрытно, словно лесной хищник: иначе говоря, двигаясь так, как учил ее священник с тех пор, как ей исполнилось шесть. Мужчина лежал на спине, голова повернута набок, шея беззащитна. Убить его ничего не стоило, однако задача заключалась в ином. «Меч, — снова и снова повторял ей священник. — Сперва меч, а уж потом все остальное, в том числе и его смерть».

Она перехватила нож поудобнее, крепко сжав рукоять. «У большинства людей легко развязывается язык, когда они чувствуют у горла нож, — говорил священник. — Может быть, Отец Мира, всевидящий и всезнающий в любви Своей, направит твой клинок».

Она бросилась на спящего. Нож был нацелен прямо в подставленное горло…

Воздух с хрипом покинул легкие в тот момент, когда в грудь девушки ударило что-то тяжелое. «Его сапог!» — в отчаянии поняла она. Пинок верзилы настиг подпрыгнувшую девушку в воздухе, отбросив на добрых десять футов. Она сразу же вскочила на ноги и ткнула ножом туда, где, как ей казалось, должен находиться обидчик… Но лезвие пронзило пустоту. Оказалось, он уже стоял у тиса. Выражение его лица вызвало у нее приступ ярости: он, видите ли, забавлялся.