Владыка башни

Рива знала о брате Дентосе, чья жизнь была частью истории Аль-Сорна. Знаменитый брат-лучник Дентос, спасший Ваэлина, когда они сжигали альпиранские осадные орудия. Спас, чтобы самому погибнуть на следующий день, попав в подлую альпиранскую засаду. Люди рассказывали, что от ярости Темный Меч залил тогда песок кровью, сделав его из желтого красным. Он перерезал всех, сидевших в засаде, не слушая их мольбы о пощаде.

По правде говоря, она сомневалась в достоверности этой да и многих других чересчур вычурных россказней о жизни Аль-Сорны. Однако легкость, с какой он отбил ее нападение, заставила девушку призадуматься, нет ли в тех историях зерна истины.

Ваэлин изготовил стрелу, заострив кончик еще одной ясеневой ветки, — металлических наконечников у него не было.

— На птицу сойдет, — сказал он. — А вот для охоты на кабана потребуется что-то более серьезное, этим его шкуру не пробить.

И с луком в руках пошел в лес. Рива подождала немного, ругнулась и последовала за ним. Она обнаружила его затаившимся за дуплистым стволом древнего дуба. Ваэлин неподвижно сидел, вложив стрелу в тетиву и не сводя глаз с небольшой полянки, заросшей высокой травой. Девушка осторожно двинулась в его сторону, но умудрилась наступить на сухую ветку. Треск разнесся по лесу, вернувшись эхом. Из купы травы, хлопая крыльями, взвились три фазана. Дзинькнула тетива, и одна из птиц, теряя перья, камнем упала на землю. Ваэлин укоризненно взглянул на Риву и пошел за добычей.

«Говоришь, так себе лучник? — мелькнула мысль. — Лжец!»

* * *

Проснувшись утром, Рива обнаружила, что Темного Меча нигде нет. Наверняка снова отправился на охоту. Но лук его стоял у поваленного дерева. Девушка чувствовала непривычную, странную тяжесть в желудке. Она сообразила, что впервые в жизни проснулась сытой. Аль-Сорна зажарил фазана на вертеле, приправив мясо чабрецом. Ароматный жир тек по ее подбородку, когда она с жадностью уписывала свою долю. Заметив улыбку Ваэлина, Рива зыркнула на него волком и отвернулась, но продолжила есть.

Ее взгляд задержался на оставленном луке. Он был короче и тоньше длинных кумбраэльских, с которыми ее связывали долгие годы неудач. Наверное, управиться с таким было бы проще. Рива оглянулась вокруг, схватила лук и наложила на тетиву стрелу, достав ее из самодельного колчана, который Аль-Сорна сплел из болотной травы. Легкий лук удобно лежал в ладони. Прицелилась в тонкий серебристый ствол березы в десяти ярдах, показавшийся простой мишенью. Натянуть лук оказалось труднее, чем она ожидала. В памяти сразу всплыли часы бесплодных тайных тренировок с длинным луком. Однако она все-таки сумела коснуться щеки оперением стрелы, после чего выстрелила. Чиркнув по березовой коре, проклятая стрела канула в папоротники.

— Неплохо для начала, — послышался голос Аль-Сорны. Тот как раз появился из зарослей с только что собранными грибами, завернутыми в плащ.

Рива швырнула ему лук, присела и достала нож.

— Он у тебя несбалансирован, — буркнула она. — Потому я и промазала.

С этими словами она собрала волосы в хвост на затылке и принялась их подрезать, — ритуал, который повторялся ею раз в пятнадцать дней.

— Не надо, а? — попросил Аль-Сорна. — Ты же вроде как моя сестра, а азраэльские женщины носят длинные волосы.

— Азраэльские женщины — тщеславные шлюхи, — ответила она, демонстративно отрезая целую прядь волос.

— Придется всем говорить, — вздохнул Аль-Сорна, — что ты у нас того, немного глуповата. Обрезаешь себе волосы, будто ребенок, и наша старая добрая матушка так и не смогла отучить тебя от этой дурной повадки.

— Ты не посмеешь! — Она яростно уставилась на Ваэлина, но тот лишь весело скалился в ответ. Сжав зубы, Рива сунула нож в ножны. Аль-Сорна положил рядом с ней лук и колчан.

— Возьми, а себе я сделаю другой.

* * *

Рассвет снова застал их в пути. Аль-Сорна продолжал выдерживать взятый темп, но теперь, благодаря сытной еде, Риве было куда легче за ним поспевать. Они шли уже около часа, когда вдруг Ваэлин остановился и принюхался, приподняв голову. Через мгновенье и сама Рива почувствовала запах, доносившийся с запада, сладковатый и тошнотворный. Подобная вонь была ей хорошо знакома, так же как, без сомнения, и Аль-Сорне.