Владыка башни

А она действительно это сделала? Ну да, позабавилась немножко, не без этого. Когда все прочие упали, сражённые её стрелами, высокий уклонился от последнего выстрела и попытался было удрать в лес. Рива с мечом в руке догнала его на краю поляны. Мужчина был быстр, хорошо тренирован и знал множество приёмов. Но она знала больше. И была быстрее. Сражение она затянула специально, чувствуя, как её умение возрастает с каждым выпадом, с каждой раной, которую её меч оставлял на лице или руках противника. Совсем как на занятиях с Аль-Сорной только всё по-настоящему. Она завершила бой ударом в грудь, когда встретилась взглядом с девочкой. Та, связанная, с кляпом во рту, лежала на земле и всхлипывала.

«Отец Мира, прости мне мою слабость».

Пламя взвилось вверх. Модаль призвал свою семью возблагодарить Йельну за жертву, вспомнить доброту её и мудрость, поразмышлять над дурным выбором, который привёл этих несчастных людей к подобному концу. Рива стояла поодаль, обтирая меч от крови, и заметила, как потемнело лицо Аркена. Мальчик смотрел на отца с яростью, если не с ненавистью.

Утром начал накрапывать дождь. Из беспокойного сна Риву вырвал голос «Пустослова». Костер потух, превратившись в кучу тёмно-серого пепла, и теперь дождь размывал его, обнажая человеческие кости и оскаленные черепа.

— О, мои братья! — ныл тот. — Вы пали от руки Тьмы. Пусть Ушедшие очистят ваши души.

— Какая ещё Тьма, — зевая, проворчала Рива. — Нож, лук, меч — и умение ими пользоваться.

— Я... — «Пустослов» начал было что-то отвечать, но захлебнулся в хриплом кашле. — Пить...

— Пей дождь.

От братьев осталось несколько отличных лошадей, запас еды и неплохой урожай монет. Рива выбрала самого высокого коня: норовистого серого жеребца, обученного, по всей видимости, для охоты, а остальных прогнала. По настоянию Модаля оружие братьев они бросили в костёр ещё ночью. Когда отец мягко, но решительно вынул меч из рук сына, тот лишь презрительно хмыкнул.

Их волы и повозка никуда не делись, хотя лежавшие в ней вещи были раскиданы и потоптаны. Рива увидела, как маленькая Руала рыдает над раздавленной куклой.

— Мы направлялись в Южную башню. У нас там родственники. Говорят, под крылом владыки Южного побережья Терпимые живут спокойно, — объяснил Аркен.

— На вас объявят охоту, — заметила Рива.

— Это точно, — кивнул Аркен. — Отец проповедует свою веротерпимость всем, кто готов его слушать, и надеется, что на юге слушателей будет больше. Сдаётся мне, аспект Тендрис не особенно был во всём этом заинтересован.

— Что ты делаешь? — спросила Рива, увидев, что Модаль сдвинул в сторону вещи и расстилает одеяло в задней части повозки.

— Это для раненого брата, — объяснил он. — Мы должны найти ему лекаря.

— Если ты, — тихо проговорила Рива, вплотную подойдя к Модалю, — только попытаешься заставить свою дочь ехать в одной повозке с этим куском дерьма, я отрублю ему башку и выкину в реку.

Она несколько мгновений пристально смотрела ему в глаза, чтобы убедиться, что он всё понял. Модаль обречённо опустил плечи и начал созывать свою семью.

— В нескольких милях на восток есть деревня. Хотите, провожу? — предложила девушка. Модаль, похоже, собирался отказаться, но его жена успела проговорить:

— Это было бы чудесно, милая.

Рива взобралась на серого жеребца и подъехала к дереву, где сидел «Пустослов».

— Ты... убьёшь меня... ведьма? — проговорил тот, преодолевая хрип. На восковом лице его глаза горели двумя угольками. Рива кинула ему на колени полную фляжку, которую обнаружила в седельной сумке.

— Зачем мне тебя убивать? — Она наклонилась и многозначительно посмотрела на его безжизненные ноги. — Надеюсь, ты проживёшь ещё долго, брат. Если, конечно, тебя не найдут волки или медведи.

И, повернув жеребца, поскакала вслед за повозкой.

* * *

Деревня была довольно необычным поселением. Кумбраэльцы и азраэльцы жили здесь бок о бок и говорили со странным акцентом, который, похоже, включал все самые режущие слух звуки из обоих языков. Было ясно, что это место является важным перевалочным пунктом для многочисленных путешественников и возчиков с их фургонами. На север везли вино, на юг — сталь и уголь. На главном деревенском перекрёстке торчала группа королевских гвардейцев, надзирая за оживлённым движением и следя, чтобы не образовывались заторы. На южной стороне стоял храм Отца Мира, напротив него — миссия Пятого ордена.

— В ордене вам дадут мазь от порезов и все такое прочее, — сказала Рива Модалю. — Скажете, что на вас напали разбойники. Обокрали и удрали. Зачем вам проблемы с гвардией?

Модаль неуверенно кивнул, но Рива по глазам видела, что он ей не верит. «Он считает, что убийц не существует, — заключила она. — При том ,что этих самых убийц он бросается лечить. Какая нелепость эта их вера».

— Прими нашу благодарность, — тепло сказала Элисс, придержав повод серого жеребца. — Мы бы с радостью продолжили завтра путь вместе с тобой.