Владыка башни

– Её привлекли твои волосы, королева, – послышался голос Давоки – она сидела на соседней кровати в одной набедренной повязке. – У лонаков не бывает волос цвета золота.

Лирна отбросила меховые покрывала и со стоном спустила ноги с кровати: тело болело все целиком, от макушки до кончиков пальцев на ногах. Давока поднялась, налила в чашку воды и поднесла к губам принцессы. Обнажённая Давока производила сильное впечатление: рельефные мышцы, кожа в узоре из татуировок и шрамов. Когда Лирна напилась, лоначка отставила чашку и потрогала ладонью её лоб.

– Лихорадка прошла. Это хорошо.

– Сколько времени мы уже здесь?

– Три дня.

Лирна осмотрелась. Каменные стены были увешаны козьими шкурами и плетёнными из кожи и резного дерева шпалерами: на некоторых были изображены животные и люди, на других – что-то совсем незнакомое и непонятное.

– Это женский дом, – объяснила Давока, переходя на лонакский. – Здесь принимают роды, и мужчинам сюда путь заказан.

Лирна почувствовала, что кто-то тянет её за волосы, и оглянулась. Девочка перебирала в пальчиках золотистые пряди. Глаза ребёнка сияли восхищением.

– Как тебя зовут? – с улыбкой спросила она по-лонакски.

– Ане’ла сер Альтурк, – ответила девочка, вскидывая голову. «Дочь Альтурка», – перевела Лирна.

– У неё ещё нет имени, – сказала Давока, жестом отсылая девочку прочь. Малышка перебралась в угол и села на пол, не сводя глаз с принцессы. Давока достала из мешка фляжку и протянула Лирне. Та принюхалась.

– Красноцвет…

– Он заберёт твою боль.

Лирна замотала головой и отдала фляжку обратно.

– Те, кто пьёт красноцвет, становятся его рабами.

Давока нахмурилась, потом рассмеялась и отпила глоток.

– Королева любит усложнять себе жизнь. Я это ясно вижу.

Встав с кровати, Лирна сделала несколько неуверенных шажков. Воздух приятно холодил обнажённую кожу.

– А где брат Соллис и остальные? – спросила она.

– Они невредимы, но их держат за пределами деревни. С ними говорил лишь Альтурк, и то постольку поскольку.

– Он староста этой деревни?

– Глава клана Серых Соколов. В его подчинении свыше двадцати поселений и все их военные отряды. Больше разве что у самой Малессы.

– Ты ему доверяешь?

– Он никогда не подвергал сомнению решения Горы.

– Но будет ли он и впредь подчиняться этому решению? – спросила Лирна, уловив тень сомнения в тоне Давоки.

– Он всю жизнь воевал против твоего племени, проливая кровь и теряя родичей из-за твоих богомерзких братьев. Наши люди ненавидят вас с пелёнок. Думаешь, она, – Давока кивнула на девочку, – не испытывает к тебе ненависти? Скорее всего, её прислали сюда шпионить за нами.

– И все же Малесса предложила мир. Даже ценой раскола своего племени.

– Слово, исходящее с Горы, не подлежит сомнению. – Давока вдруг кинула глиняный горшок в сидящую девочку, заставив ту стремглав выскочить из комнаты. – Так и передай своему отцу! – крикнула она ей вслед, затем, повернувшись к Лирне, пробежалась взглядом по её обнажённому телу. – Ты слишком отощала. Тебе надо больше есть.

* * *

Следующие три дня Лирна провела в женском доме, питаясь тем, что готовила Давока, и набираясь сил. Затем ей было позволено покинуть дом и пройти несколько шагов – туда, где стояли два лонакских воина. Она вежливо поприветствовала их, но в ответ получила лишь угрюмое молчание. Давока не отходила от неё ни на шаг и не выпускала из рук оружия. На дальнем конце деревни, рядом с небольшой каменной хижиной, она заметила Соллиса и Иверна. Те, окружённые дюжиной воинов, проводили тренировочный бой на мечах. Она махнула им, и брат-командор, заметив принцессу, коротко отсалютовал ей мечом. Его примеру последовал Иверы, но этот, судя по бликам солнца на стали, махал мечом более энергично. Она рассмеялась и склонила голову в знак уважения.

Несмотря на то что Давока постоянно выгоняла девочку из комнаты, дочь Альтурка возвращалась вновь и вновь, не сводя с принцессы своих голубых глазищ. Лирна показала ей, как она расчёсывает волосы черепаховым гребнем бедняжки Нирсы, и ребёнка это совершенно заворожило.

– У тебя есть братья и сестры? – спросила её Лирна. Она сидела на кровати, а девочка расчёсывала её влажные после мытья кудри.

– Кермана, – ответила та. «То есть столько, что и не сосчитать». – И десять матерей.

– Десять – это много, – сказала Лирна.

– Было одиннадцать, но одна решила уйти в сентары, и Альтурк убил её.

– Как это грустно.

– Вовсе нет. Она меня вечно била.

– Наверняка её родная мать, – заметила Давока. – Родные всегда бьют чаще.

– А у тебя сколько матерей, королева? – Как и Давока, девочка отказывалась понимать разницу между королевой и принцессой.

– Всего одна.

– Она тебя тоже била?

– Нет. Она умерла, когда я была совсем маленькой. Я почти её не помню.

– А она умерла на охоте или в бою?

– Просто заболела и умерла, – ответила Лирна. «Как и отец. Только она – слишком рано, а он – слишком поздно».