Владыка бриллиантов

— Ты сказал. — Ответил Норман, пытаясь скрыть всё своё волнение — но сам внутренне аж трясся, перепуганный насмерть. Стойким был будущий король людей, но как вода точит камень — так и у стойкости Нормана имелся свой предел.

— Знаю. — Согласился владыка бриллиантов, раздумывая, как лучше поступить в данной ситуации. — Но если ты останешься в Моём дворце, обучу тебя Я всем премудростям древним, всем тайным знаниям, какими владею Сам.

— Нет. — Отказал Норман. — Я выполнил условие; выполни и Ты Своё.

Тогда Бендикс, подойдя ближе, со всего размаху дал удальцу и смельчаку звонкую пощёчину. Щека Нормана горела, но он устоял, а сдачи — не дал, покорно дожидаясь своей участи.

— Проклятье! — Рявкнул великан, но тут пробормотал Себе под нос. — Но Я же Сам поклялся пощадить и отпустить его, если проиграю…

Потоптавшись на месте, Бендикс взошёл на трон, и, гладя Своего верного пса, долгие годы исправно служившего Ему, рёк:

— Иди на все четыре стороны, негодяй! Пошёл прочь с глаз Моих долой! И скрипку свою чёртову тоже забирай…

Сам Норман примерно так описывал своё пребывание в стане врагов (иногда меняя «огнём» на «льдом», ибо то был Север):

Эй! Я для них злодей

Знающий секрет

Низменных страстей

Нищих и царей

Я был скрипачом

Мой талант — мой грех

Жизнью и смычком

Я играл с огнём

На что Бендикс шептал ему:

Эй, скрипач

Ты горяч

Как всегда строптив

Ты не прав

Ты как раб

Мой играл мотив4

Эту историю Норман рассказал Тефею, когда тайно навестил его по достижении сыном совершеннолетия; с тех пор прошло уже четыре года. История почти забылась, улетучилась было из памяти, но Тефей именно сейчас вдруг вспомнил её, благоразумно утаив её, однако, от своих товарищей — мало ли; ещё, чего доброго, уличат во лжи, ведь он и так порой слишком уж много болтает. Они ему просто не поверят…

Время шло, на месте не стояло: настала пора Эльданхёрду раскрыть свой замысел — а именно подняться в горы, что далеко на Севере. И он знал, что гном и человек пойдут за ним, потому что одному он напел про несметные сокровища, про преисполненные алмазами бездны, а другой просто любил путешествовать далеко и надолго — лишь бы не в одиночку, ибо скучновато.

Всё же на душе у эльфа скребли кошки: обманным путём завлекает он своих друзей в сомнительную авантюру, которая ещё неизвестно чем закончится! Неспокойно было принцу, ибо он сам не знал, что его ждёт.

Случилось так, что по пути троицы лежала та самая гостиница, в которой двумя годами ранее уже бывал Эльданхёрд. Как мог, он отговаривал друзей сделать привал в этом месте! Тщетно, бесполезно: грузного и сонного Махенну уже не сдвинешь с места, а для Тефея велик соблазн пройти мимо, ведь в таверне куча народу, а поговорить он мастер.

Как назло, свободным оказался лишь тот номер, где и останавливался когда-то Эльданхёрд!

«Проклятье», раздражённо фыркал эльф. «Что скажу я Эбигейл, если явится она нам в полночь? Снова будет истово допрашивать, и истязать морально, харкая кровью, обнажая глубоко резаные раны…».

— Ты ли это, принц? — Округлил глаза Ваммих, хозяин сей забегаловки. — А где же твой олень? В стойлах есть немного годных мест.

— Какой принц? Кто — принц? — Переспросил Махенна, и счастье Эльданхёрду, что тот уже почти заснул.

Велев Тефею отвести гнома наверх, в их комнату, эльф поспешил ответить:

— Оленя я оставил дома, ибо незачем ему, точно архару, скакать по горам и долам.

— Стало быть, далеко собрался, эльф? — Прищурил глазки собеседник. — Что-то ты мне не договариваешь; я же вижу, нутром чую.

Едва Эльданхёрд захотел вставить хоть слово, как его обступили всякие разные женщины — блондинки, брюнетки, русые, шатенки. Молодые и великовозрастные, красивые и не очень. Они начали указывать на него пальцем, щипать и толкать друг к другу, говоря что-то на наречии своём.

— Эй, ты, длинноухий! Может, угостишь нас чем-нибудь?

И пытались одарить его ласкою, но отстранился тот, брезгливо морщась.

— Ну, наконец-то! — Увидев спускающегося Тефея, рассердился эльф, хотя появление друга только спасло его от этих мерзких жаб; припудренных, раскрашенных. — Чего так долго?

— А ты попробуй, уложи этого толстяка! — Нашёлся Тефей, имея в виду Махенну.

— Я тоже скоро поднимусь. — Откашлялся эльф. — Доем только.

Лишь сейчас вскрылось, обнаружилось, что Эльданхёрд — вегетарианец; не ест он совершенно мясо ни сырым, ни варёным, ни жареным — ни в каком виде, ни под каким предлогом. Также он оказался весьма прохладен к молоку и яйцам, тогда как всеядный Тефей уминал всё это за обе щёки (уминал бы с превеликим удовольствием и Махенна, не свали его крепкий сон).

— Одной травою сыт не будешь. — Заметил Тефей, искоса и с явным недоумением поглядывая на друга, поедающего вершки да корешки. — Раньше я чего-то подобного за тобой не наблюдал. Садись; в ногах правды нет.