Владыка бриллиантов

— Счастье, избавленье, спасенье, что ты рядом. — Устало молвил Эльданхёрд. — Именно сейчас твоё пустомелье пригодится; избавь меня от общества этих размалёванных кукол! Как они мне надоели…

Доев, эльф, с презрением глядя на компанию, что собралась в харчевне, убрался восвояси, дабы прикорнуть хотя бы немного — уже одиннадцать, и у него, жаворонка по натуре, страшно слипаются глаза. А уже через час в их номер явится призрак Эбигейл, и пиши «пропало».

Тефей же остался внизу кутить до утра, харизматично рассказывая постояльцам всякие истории, небылицы разные.

Эбигейл оказалась на редкость пунктуальной: её горящие глаза разбудили Эльданхёрда, который, казалось бы, только-только провалился в сон, едва-едва закрыл глаза.

— Ты нашёл моего убийцу? Ты наказал его? — Шипела белая простыня, извиваясь.

— Думаю, я на верном пути; я в процессе. — Побледнел от страха эльф. — Не мешай мне спать!

Хвать — девочка уже в другом углу; сидит и горестно ревёт, но вместо слёз из её глаз прямо на пол стекает красная жидкость.

Махенна, полёживая на боку и видя занятные сны, даже не шелохнулся — он не проснулся от шорохов, всхлипываний, потусторонних отзвуков. Крепкий, здоровый сон…

Эльданхёрд поспешил успокоить несчастную, захотев погладить её по голове, однако Эбигейл уселась на потолок, и вот: её глаза недоверчиво взирают на гостя. Её недовольство, её агрессивное фырканье были точь-в-точь, как у манула — который, к превеликому сожалению, не поддаётся дрессировке.

Ночь прошла, но эльф не выспался: обычно встающий в пять часов утра, вместе с Солнцем, он валялся на циновке, весь измождённый ночными кошмарами — и почему только ему одному выпало лицезреть Эбигейл, выслушивать её адское ворчание? Ведь в номере их трое!

Эльданхёрд проснулся часам к десяти — из-за болтовни Тефея, который рассказывал Махенне о некоторых своих злоключениях. Сейчас же слух эльфа поймал нечто другое.

— Интересно: спит — не спит? — Игриво ощерился, ощетинился Тефей.

— Спит ещё, наверное. — Невозмутимо ответил тому гном. — Хотя пора уже вставать; путь дальний.

— Мне кажется, он не просто так в путешествие поплёлся — ручаюсь, он бежит от любви.

— С чего это ты взял? — Всё так же невозмутимо спросил Махенна.

— У него на лице написано; влюблённый по уши. Знакомый взгляд; я таких на раз-два вычисляю. Романтик…

Тефей было усмехнулся, но тут же подавил в себе всякую улыбку: восставший ото сна эльф был чернее тучи.

— Не мели чушь, не болтай глупости! — Рассердился Эльданхёрд, но быстро обмяк и угрюмо, понуро поведал приятелям про него и Лунную Радугу.

— Едва я увидел её, как понял, что нет мне жизни без неё… — Начал спустя пару минут эльф вновь.

— Так-так-так; это надолго. — Спустил гном очки себе на нос и, вытащив из-за пазухи один прибор, начал засекать время монолога.

— … Её удивительный голос звонче, выразительней пения всех птиц на свете; в её прекрасных, тёплых руках мольберт и кисть вершат чудеса; едва лишь ступит стопою на землю — как тут же расцветают целебные кустравы…

— Угу. — Хором поддакнули друзья, перемигиваясь меж собою.

— Я очень сильно скучаю по ней; ужасно тоскую. Все думы мои лишь о ней родной, о ней единственной. Я настолько привязался к ней, что… Да я готов звезду с неба снять, дабы подарить её ей! Я готов всю вечность её длинные волосы целовать, хрупкие плечи обнимать… Я в шторм жестокий спасу её, не брошу; на берег бережно я вынесу её! Для неё собственноручно построю достойный, справный, вместительный терем; ради неё я избавлюсь от всех тех вредных привычек, которые всё же наличествуют у меня…

В эмоциональном порыве, в чувственном запале Эльданхёрд подошёл к окну.

— Любимая, я верну тебе весну! Родимая, я горы сверну! Милая, я жить без тебя не могу…

— Это любовь. — Вставил Тефей, когда эльф, наконец, умолк.

— По-моему, фанатизм. — Поспорил с ним рассудительный гном, неторопливо, степенно вставая из-за стола и глядя на часы на цепочке в своей руке. — Хотя, с другой стороны, сие поведение, сие действо — отличный стимул для новых свершений; нам как раз уже пора.

Выйдя из гостиницы, троица направилась навстречу неизвестности…

7. Великанье логово

Путь на Север был и труден, и опасен; не лишён преград — как естественных, вроде кряжистых массивов, каменистых троп и непроходимых болот — так и искусственных, в виде странных нагромождений, усеянных кем-то рукотворно.

— Судя по карте моего прадеда, Алмазная долина уже близко! — Выговорил Махенна. Ему тяжелее всех приходилось в их путешествии, но гном хорохорился, чтобы никто не назвал его обузой.

— Вижу одинокий, но протяжённый горный хребет. — Нашёлся Тефей. — Наверное, нам туда?

— Давайте сделаем перерыв! — Взмолился Эльданхёрд. — У меня уже ноги устали…

— Ты заварил эту кашу — тебе и расхлёбывать! — Проворчал Тефей. — Чего теперь ныть-то? М-да, это тебе не на олене скакать…