Владыка чёрных дней (СИ)

Лаборатория Агро Аенгуса оказалась совсем небольшой, в одну комнату, с одним узким, но длинным окном у самого потолка. Полы деревянные, с крупными щелями. Посередине лаборатории стоит широкий, низкий, деревянный стол на половину заставленный пустыми, чистыми склянками, банками, пробирками, деревянными коробочками с различными рабочими принадлежностями и подсвечниками со свечами, а также на нём расположилась специальная для нагрева маленькая, железная печка (плитка). Под столом Оберона заметила предметы похожие на кухонные кастрюли, сковороды, тарелки и т. д. Над столом, прикрепленная к потолку веревками, подвешена полка, с банками, заполненными какой-то жидкостью или твердыми веществами. Рядом со столом, на полу видна дверца, которая, скорее всего, вход в погреб.

Все стены лаборатории заставлены открытыми, с заполненными полками, шкафами. На некоторых полках лежат какие-то непонятные инструменты, на других — книги и бумаги, а где-то готовые, подписанные образцы лекарств или субстанций непонятной, обычному гостю, принадлежности. На глаза Обероне бросился небольшой железный сейф, размещенный прямо под окном. Рядом с сейфом стоял еще один стол, но уже узкий и длинный, на нём находилось лишь три подсвечника с горящими свечами. В лаборатории имелось несколько табуреток. Пахло странно, не противно, но и не вкусно, хотя нос у Обероны быстро привык, а для Бранна эти ароматы привычные и родные.

— Так, где же разделочная доска? — задался вопросом Бранн и принялся шарить под столом.

Оберона стояла неподвижно, лишь вертела головой, продолжая с интересом осматривать лабораторию. Лаборатория, на её удивление, оказалась очень чистой: ни пылинки, ни соринки, ни паутинки вокруг не наблюдалось, а старые полы чуть ли не блестели.

— А, точно! — вспомнив, вскликнул Бранн.

Бранн схватил табуретку, подошёл к одному из шкафов, что расположен в самом тёмном углу лаборатории, поставил табуретку рядом с ним, поднялся и, дотянувшись до предпоследней полки, достал две разделочные доски.

— Это специальные доски, они сделаны с твердого сорта дерева, которое обладает способностью не впитывать в себя воду и запахи. Как не странно, но это дерево совсем не пьет воду, ещё оно растет только на свету, а в темноте чахнет. Изделия, сделанные с его древесины наоборот, если будут долго лежать на свету, то начнут разваливаться, а в темноте хорошо сохраняются, поэтому папа их прячет в этом шкафу, — сказал Бранн и положил доски на стол, одну перед Обероной, другую перед собой.

— Это дерево называется заккум, растет оно в песчаных землях, его плоды лучше не есть людям, они смертельны, а вот демоны их обожают и даже используют в целебных целях, — поведала Оберона о своих знаниях.

Бранн выпучил глаза.

— Ух ты! А ты много знаешь! — восхитился он.

Оберона довольно улыбнулась.

— Мы с отцом плоды заккума частенько используем в работе, если их правильно сварить, то они теряют ядовитость и становятся полезными даже для людей. У нас в саду, когда мы жили в песчаных землях, росло одно такое дерево, — Бранн взял в руки со стола банку с бабочками. — Можешь мне поддать вон тот голубой флакон с распылителем, — он указал на шкаф, что за Обероной.

Оберона подошла к тому шкафу, на его полках стояли одинаковые флаконы, но разных цветов, только три флакона были ярко-голубого цвета.

— Любой? — спросила Оберона.

— Да, — ответил Бранн.

Как только флакон оказался в руках Бранна, он открыл банку и пока бабочки не разлетелись, три раза пшикнул внутрь. Сразу же бабочки перестали порхать и посыпались на дно.

— Ты их убил? — спокойно спросила Оберона.

— Пока нет, они спят, — ответил Бранн и вытряхнул сонных бабочек на разделочную доску.

Бранн пододвинул к себе склянку, стоящую на этом же столе, наполненную короткими, тонкими иголками, затем разложил бабочек по доске и этими иголками приколол крылышки каждой, чтобы те, по-видимому, не разлетелись, если вдруг проснутся. Из деревянной коробочки он достал шприц, с длинной очень тонкой иглой. Оберона за всем внимательно и молча наблюдала. Бранн проколол толстое брюшко маленькой бабочки иглой и потянул поршень шприца на себя. Так он поступил со всеми пятью бабочками, при этом ни одна из них не проснулась и не шелохнулась. Красной жидкости в шприце набралось примерно на полтора миллилитра.

— И это еще не всё, — сообщил Бранн, положив шприц рядом с доской, — сейчас предстоит аккуратно, чтобы краска с крыльев не стерлась, отделить крылья от тел.

Бранн поменял местами свою доску с доской Обероны, он хотел, чтобы это сделала она.

— И чем мне это сделать? — поинтересовалась Оберона.

Бранн пододвинул к ней другую деревянную коробочку, открыл её, в ней лежал пинцет и тонкий ножик. Оберона тут же взяла приборы в руки и осторожно, пинцетом, зацепила крыло бабочки, затем ножиком прошлась по краю крыла и таким образом отделила крыло от туловища. Она всё сделала очень быстро и четко, крылья лежали отдельно, туловища отдельно.

Бранн осмотрел крылышки под лупой, они вполне целые, хотя кое-где были немного потерты.