Владыка черных песков [СИ]

— Следственный изолятор номер двенадцать. — Отчеканил военный, на морде которого появилась легкая усмешка. — Вам это что-то говорит?

— В чем меня обвиняют? — Проигнорировав встречный вопрос, (в котором ощущалась явная насмешка), продолжила разговор Лимон.

— В измене родине, сотрудничестве с агентами вражеской разведки, сговоре с представителями народа чейнджлингов, расхищении государственного бюджета, непристойном поведении в общественном месте и участии в ритуалах культа Дискорда. — Меланхолично перечислил охранник.

— Издеваетесь? — Земная пони округлила глаза. — Какой еще культ Дискорда?

— Значит возражений на счет остальных обвинений нет? — Собеседник отложил газету на край стола, потер уставшие глаза и уперев локти в колени, с интересом посмотрел на кобылу. — Мисс Хард, мне точно известно лишь о паре обвинений, которых вполне хватило бы на пожизненное заключение… или расстрел. Настоящий расстрел, а не как с Тореро. Однако же, учитывая ваши заслуги перед республикой, думаю что возможны более мягкие варианты. Так что советую подумать над тем, что вы скажете следователю и чем сможете искупить причиненный вред.

Минуту они боролись взглядами, но затем почти одновременно отвернулись. В наступившей тишине было слышно только тиканье настенных часов, стрелки которых показывали пол восьмого.

— Давно я здесь? — Решив продолжить получать почву для размышлений, спросила земная пони.

— Вас привезли вчера вечером, а сейчас утро. — Не замедлил отозваться минотавр, вернувший свой взгляд к заключенной, но на этот раз сконцентрировавшись не на мордочке, а на подтянутой фигуре. — Завтрак принесут к девяти, допрос начнется в десять. Так что вы еще успеете привести себя в приличный вид.

Фыркнув, министр сельского хозяйства одарила минотавра гордым взглядом, мотнула спутанной гривой и отошла вглубь своей камеры. Кроме жесткой, но чистой кровати, в дальнем углу помещения находилась ниша с горшком и раковиной, над которой висело зеркало.

— Нельзя ли включить свет?! — Окликнула заключенная военного, повернув голову в сторону решетчатой двери.

Ответа не последовало, но через некоторое время в потолке вспыхнул белый светильник.

Лимон поднялась на задние ноги и уперевшись передними копытцами в край раковины, посмотрела на свое отражение. С той стороны стекла зеркала, на нее взирала растрепанная кобылка, которой явно не хватало расчески и щетки для шерстки.

«Как там говорила Зарин? „Даже на казнь нужно идти гордо, чтобы все вокруг ощущали себя плебеями на приеме у королевы“».

Улыбнувшись уголками губ, земная пони включила воду и начала умывать мордочку. Вряд ли подруга говорила о настоящей казни, но с тем что касалось сохранения достоинства, Лимон была согласна.

«И если меня до сих пор не осудили, хоть и имеют какие-то доказательства, значит им от меня что-то нужно. Осталось только правильно себя поставить…».

(Конец отступления).

ДВИЖЕНИЕ МАЯТНИКА. (ОТСТУПЛЕНИЕ)

(Отступление).

— Доброе утро, мисс Хард. — Стройный белый минотавр, кажущийся слишком хрупким для представителя этой расы, вошел в допросную комнату и тепло улыбаясь, уселся на стул стоявший у противоположного конца чистого деревянного стола. — Прежде чем мы начнем разговор, хочу чтобы вы знали: для меня большая честь допрашивать столь неординарную и успешную личность, как вы.

— Сомнительный комплимент. — Лимон, просидевшая на жестком неудобном стуле почти пол часа, изобразила на мордочке чуть смущенную улыбку, из-под полуприкрытых век рассматривая собеседника. — Представитесь, или предоставите мне возможность угадать ваше имя?

— О, прошу прощения. — Следователь виновато развел руками, мимолетным движением поправив белоснежный пиджак, из-под которого виднелась снежно-белая рубашка. — Можете звать меня Рино.

— Просто «Рино»? — Земная пони изобразила недоумение.

— Увы… да. — Собеседник невесело усмехнулся, на миг продемонстрировав усталость во взгляде, но тут же вернув маску радушия и доброжелательности. — С вашего разрешения, я пропущу эпизод с уговорами, запугиваниями, шантажом и попытками заставить почувствовать вину, а сразу перейду к торговле.

— А как же пытки? — Не удержалась министр сельского хозяйства. — Может быть я буду более сговорчивой, если мне начнут вбивать в копыта раскаленные гвозди, спину обработают кнутом, круп прижгут клеймом для скота…

— Гхм. — Собеседник поперхнулся, умудрившись подавиться воздухом. — Вы не думали начать карьеру писательницы? И мисс Хард: вы могли бы говорить не настолько томным голосом?

— Нужно же мне оправдывать то, в чем меня обвиняют. — Прикрыв рот левым передним копытцем, весело хихикнула кобыла.

На морде следователя промелькнуло мученическое выражение, а во взгляде читался вопрос: «Почему я?».

— Пыток не будет, госпожа министр. — Рино откинулся на спинку стула и положив ладони на край стола, стал барабанить пальцами по столешнице. — Наше министерство получило достаточно подтверждений в том, что вы сотрудничали с чейнджлингами: об этом ясно говорят личности некоторых ваших работников, земными пони оказавшимися только на бумаге.