Вместо ответа изо рта Мольвири вырвался мучительный стон. Она покачнулась и упала. Придворные ахнули и зашептались, кто-то склонился над ней.
Жрец закончил службу быстрее, чем собирался. Произнеся завершительную молитву, он подошел к группе людей, хлопотавших рядом с Мольвири. Там же был и Гален Сидалрид, пожилой замковый лекарь. Голову Мольвири приподняли, между зубами просунули нож, а Кейт кружевным платочком вытерла кровь — Мольвири прокусила себе губу. Жрец прищурился и, сложив ладони перед грудью, произнес короткую молитву Белой Богини. Мольвири опять затрясло; все отчетливо услышали лязг ее зубов по ножу.
— Это не эпилепсия, — уверенно произнес брат Неймон. — Она одержима.
— Бросьте, — отмахнулся один из рыцарей — безнадежно влюбленный, как и многие другие обитатели замка, в загадочную жену военного инструктора. — Вам бы только одержимых и еретиков выискивать. У моего дядюшки была падучая — все ровно также.
— Нет, не так же, — терпеливо сказал жрец. — В ней демон, мучающийся от благодати, источаемой Белой Богиней Мольвири и отраженно пребывающей в нас, ее ничтожных слугах, и во всяком, возносящим ей мольбу с чистым сердцем. Прочтите молитву и убедитесь сами.
Рыцарь стал возражать, тогда Неймон поднял руку, призывая его замолчать и сказал:
— Повторяйте за мной. Благая Княгиня, последняя из рожденных Солнем и первая из зачатых в его божественном лоне, наш свет и надежда, святая госпожа, источник нашей радости и силы, освети наш путь своим пречистым светом, омой наши сердца в его сиянии…
Жрец произносил молитву громко и уверенно, и люди, стоявшие вокруг, поначалу негромко и нескладно, стали ее повторять. На чьей стороне правда в споре жреца и рыцаря они увидели сразу: женщина в белом платье вновь забилась в судорогах и закричала:
— Нет!!! Прекратите!!! Не надо!..
В ее крике содержалась нечеловеческая сила: по храму как будто пролетел ветер, свечи погасли, пламя в светильниках затрепетало, часть священных статуэток опрокинулась. Люди чувствовали, что от женщины исходит одна сила, а в молитве содержится другая, и эта, вторая, оберегала их от силы одержимой. Они поняли вдруг, что восхищение, даже преклонение перед ней, любовь к ней, симпатия и иная душевная нежность, возникавшая при виде ее скромного и прекрасного образа — все это было, иллюзией, фальшивкой. Истинная сила Белой Богини, принесенная на остров гешским жрецом, открыла им глаза: с самого начала жена Эдрика использовала какие-то чары, чтобы влюбить в себя всех обитателей замка и лишить их здравого рассудка и рассудительности. Но на деле она была всего лишь красивой девушкой, в которую вселился демон обольщения, и не более того.
Это понимание овладело не всеми и не сразу, но число молящихся росло, и тогда они ощутили, что сила демона уступает, а сила Белой Богини, сила жреца и храма, соборная сила молящихся распространяется и побеждает. Рыцари Гэйбара уже не столько поддерживали, сколько держали женщину — впрочем, она уже почти затихла и не сопротивлялась. Ее взгляд сделался пустым и безразличным: та жизнь, которая в нем оставалась, была наполнена мукой, отчаянным сопротивлением наступающему бессилию — однако, жизни в ее взгляде оставалось все меньше и меньше. И вместе с этой, утекающей жизнью, что-то происходило с ее телом: люди, касавшиеся его, ощутили, что оно стало легче и проницаемее: там, где были одежда и плоть, теперь находился сгущенный свет, оказывавший сопротивление рукам, касавшимся его — но не так, как это делает плотный предмет, а так, как сопротивляться движению могли бы вода или сильный поток ветра. Жрец начал читать молитву об изгнании нечисти, но закончить ее не успел: на улице послышался визг рвущегося воздуха, и почти сразу башня содрогнулась от удара. Одна из стен словно взорвалась — на людей, стоявших рядом с ней, полетели обломки камней и куски штукатурки. То, что ворвалось в святилище, убило жреца быстрее, чем обитатели замка успели разглядеть его облик, и лишь затем, когда стальная молния, смявшая и отбросившая к алтарю тело служителя Белой Богини, развернулась и двинулась к одержимой — уже не столь быстро, меняя форму и принимая облик человека по ходу движения — они поняли наконец, кто столь грубо и бесцеремонно вмешался в происходящее. Один из рыцарей попытался задержать его, заступив дорогу и вытянув меч так, чтобы его кончик оказался приставленным к горлу военного инструктора — Эдрик, не замедляя шага, нырнул под меч, сломал рыцарю руку и отшвырнул его с дороги. В часовне началась паника — часть придворных бросилась к выходу, рыцари обнажили оружие и отступили, некоторые встали телами так, чтобы закрыть своими телами герцога. Но бессмертный не обращал на них никакого внимания, люди его не интересовали.
— Мольвири! — Позвал Эдрик, опускаясь на колено перед богиней.