Владыка морей ч.2 (СИ)

Многие месяцы патрикий Александр провел в дороге. Сначала он доплыл до Трапезунда, а потом с караваном прошел через Армению, Атропатену, Табаристан и Мидию(1). Он недолго погостил в городе Рей, куда перебрался со своим двором шахиншах Йездигерд III, а потом повернул на север. Там, после долгих мытарств, он прошел Кавказскую Албанию и Железные ворота, оказавшись, наконец, в стране западных тюрок, именуемых хазарами(2). Дулу, хазары, утругуры, кутургуры, савиры, аланы, нушиби, оногуры и даже роды авар кочевали здесь или приходили сюда с войной. Не счесть племен в этих землях, но все они делятся на две половины. Одна из них признает власть хана болгар Кубрата, а вторая — тюркских каганов из рода Ашина. Рода, который еще совсем недавно правил степями от севера Китая до Херсонеса. Но теперь именно здесь была западная граница их владений. А на востоке шла жесткая междоусобная война, за которой с глубоким удовлетворением наблюдали евнухи из канцелярии императора Тай-цзуна. Точно такие же евнухи, как и сам патрикий. Они не мешали варварам истреблять друг друга. Они всего лишь помогали то одним, то другим. Евнухи всегда действуют одинаково, каким бы императорам они не служили.

Восточный каганат уже пал, разбитый китайскими армиями, а в сердце каганата Западного вовсю шла резня между народами дулу и нушиби, которая похоронит и этот осколок великого государства. Фергану, Самарканд и Бухару совсем скоро займут войска династии Тан, и Великий Шелковый Путь проложат именно через эти города, которые на время станут очагами спокойствия. Торговые дороги пойдут севернее, чем раньше, обогнув полыхающие войной места. Персия, которая на глазах превращалась в территорию хаоса, где каждый вельможа становился самовластным правителем, больше не могла гарантировать спокойствие караванных путей. А деньги, как известно, любят тишину, порядок и охраняемые постоялые дворы каждые двадцать миль.

Нежное, не знавшее труда тело дворцового вельможи страдало и вопило о пощаде, но тщетно. Хозяин пощады ему не давал. Воля патрикия оказалась куда сильнее, чем его спина, руки и ноги. Он, не показывая усталости, ехал на смирной кобыле, сопровождаемый сотней слуг и охраны. В его караване даже повозок не было, слишком сложно было бы передвигаться с ними на горных дорогах. Именно поэтому весь скарб везли на верблюдах.

Хедыр, так звали самого сильного из хазарских ханов, пас своих коней на берегах могучей реки Итиль, которая множеством рукавов впадала в Каспийское море. Эта река отделяла земли хазар от других племен тюрок, а также от венгров и башкир, которые кочевали к северу от этих мест. Здесь была лучшая трава, лучшая рыба и несметное количество птицы и дичи. И здесь род Хедыра пас свой скот уже не первый десяток лет.

За спиной остались хазарские города Беленджер, Варачан и Семендер. Обычные варварские поселения с круглыми башнями и невысокими стенами. Дома, сложенные из тесаного камня, были окружены садами, невероятно изобильными в этой земле. Ведь в отличие от той же Анатолии, здесь необычайно много влаги. Реки несли свои потоки со снеговых гор, и была та вода чистой, вкусной и до того холодной, что ломило зубы. Александр пил ее и не мог напиться. Он и не замечал, что пил все эти годы в столице. Не сравнить здешнюю воду с той, что хранилась в огромных цистернах Константинополя. Не сравнить ее и с нильской, и с библейскими водами Иордана и Авана, что в Дамаске. Потому-то и стада у тюрок не имели числа, и лишь чрезмерно суровая зима могла уменьшить количество скота на здешних пастбищах.

— Что ты хочешь предложить мне, слуга ромейского императора? — сощурился Хедыр, когда подарки были вручены, правильные слова сказаны, а патрикий, едва сдерживая тошноту, съел часть вареной бараньей головы. Отказаться нельзя, иначе обида смертная. Голову лишь самый почетный гость получает.

Патрикий набрал воздуха в грудь. Он представлял себе этот разговор сотни раз, возвращаясь к нему день за днем, пока лошадка везла его к цели путешествия неспешным плавным шагом. Ошибиться нельзя. Варвар почувствуют слабину, и тут же воспользуется этим. А тогда пиши пропало. Патрикий из подателя благ немедленно превратится в униженного просителя, каким он и является на самом деле.

— Мир и дружба между нашими народами стара, словно степь, великий хан, — начал патрикий. — Мой император любил ваших вождей, как своих детей. Любил настолько, что один из них чуть было не стал его сыном…

— Но ведь не стал, — требовательно посмотрел на него хан.

— Не наша вина, что Тон Ябгу был убит врагами, — парировал Александр. — Не наша вина, что его сын Бури Шад(3) сгинул где-то на востоке. Мой государь всегда остается верен своему слову.

— Каган Ираклий — великий воин, — согласно кивнул хан. — Я воевал вместе с ним в Ираке. Да и Тбтладу(4) мы осаждали вместе. Я хорошо помню его.

— В Ираке добрые земли, — как бы невзначай обронил патрикий. — Жаль только, что настоящего хозяина там больше нет.