Владыка морей Ч.2

— А если в жилах твоего сына или внука будет течь кровь римского императора? — наклонился вперед патрикий. — Если империя даст по пять золотых каждому всаднику, который пойдет в поход за горы? Если ты сам станешь, как князь Ашина для своего народа? Ты никогда не думал об этом?

— Я не уведу своих коней с тех пастбищ, где кочевали наши деды, — ответил после раздумья хан. — Они останутся моими. Но я схожу в поход за горы. Мы пощупаем те земли. Вдруг там и, правда, будет так просто, как ты сказал. Я возьму твое золото, ромей, и соберу пять тысяч всадников. Я не могу увести больше, иначе болгары ударят мне в спину.

— Они не ударят, — твердо сказал патрикий. — Прямо отсюда я отправлюсь к хану Кубрату. Он торгует с нами и не откажет в такой малости.

— Хан тюрок торгует, словно какой-то согд из Ферганы, — презрительно выплюнул Хедыр. — Воин должен брать золото мечом, а не торговлей! Куда катится это мир! Духи предков стыдятся такого внука!

— Ты поведешь своих воинов по свежей траве? — патрикий сделал вид, что не обратил внимания на его слова.

— Я выйду по свежей траве, — кивнул хан. — Тащи сюда свое золото, ромей. Мне нужно объехать всех владык степи. Я должен проявить щедрость, как будущий каган и зять римского императора.

Получилось! — думал патрикий. — Неужели получилось? Сначала он поведет пять тысяч всадников, потом соберет десять и укрепится в долинах северного Ирака, где текут могучие реки и растет сочная трава. А вот что будет потом? Многоопытный евнух прекрасно понимал, что будет дальше. Ненавистный кукловод, который двигает им из Братиславы, словно пешкой по шахматной доске, сделает следующий ход. Он ударит по хазарам, собрав все свои силы, и выдавит их на юг, за горы Кавказа. Он получит свободный проход в Персию и Китай, а римский император получит сорок тысяч всадников, которые закроют восточную границу. Им будет куда уходить, а потому они уйдут. Им незачем будет умирать за эти степи. У них будут куда более богатые земли.

— Проклятый варвар, — думал патрикий, который вновь трясся на невысокой смирной кобыле. — Ну почему ты не похож на других королей словен и германцев? Они не интересуются ничем, кроме золота, вина и драки. Да, ты сейчас помогаешь нам, но почему мы должны исполнять твою волю, словно покорные слуги? Откуда же ты взялся на наши грешные головы, ненавистное исчадие ада? За что господь милосердный послал своим детям такое наказание?

Глава 26

Сентябрь 639 года. Префектура Норик, Словения (современная Штирия, окрестности горы Эрцберг, Австрия).

Смуглый до черноты индус суетился вокруг огромной, в десять локтей высоты, печи с дверцами и отверстиями для поступления воздуха. Рядом, у ручья, уже смонтировали водяное колесо, движение которого качает мехи. Гора! Еще одна Рудная гора, как в землях чехов, только намного, намного богаче. Почитай, вся эта гора состояла из превосходной железной руды, до того качественной, что Лотар, который переминался с ноги на ногу рядом с князем, смотрел на него глазами голодной собаки. А вот князь его потуг старательно не замечал и с интересом разглядывал индуса, которого прислал ему братец Никша из Индии.

Долг висел над владетельным эмиром Сокотры и Банбхора, огромный долг. Долг брату за корабли и оружие, долг воинам, которые поклялись не разорять захваченные земли, долг перед уммой, куда он должен доставить положенный закят. Суммы были гигантские, и Надир крутился как белка в колесе, прислав братьям в счет оплаты толпы всяческого народа. От сердца отрывал, плакал горючими слезами, но отправил на запад семью мастера-металлурга, двух кузнецов и целую деревню крестьян, которые умели растить хлопок. Он бы и рад оставить их всех себе, ведь ой как не хотелось ему торговлю хлопком из своих рук выпускать, но требование главы Денежного приказа было жестким — люди или погашение долга. Причем долг на нем все еще будет висеть, спишут лишь часть, не самую большую. Его светлость князь Самослав тактично уклонялся от перехода с братом на денежные отношения, у него для этого Збыслав имелся. Тому не привыкать к тому, что его сволочью последней считают.

— Да как же эта хрень называется? — бурчал себе под нос князь, до слез жалея о пробелах в образовании. — Ведь наверняка знаю! Штукофен? Домница? Доменная печь? Блау… Блау… фен? Или не блау? Или не фен? Не помню… Да кого я обманываю! Я же сроду одно от другого не отличу. И как оно работает, я тоже не понимаю. Вижу только, что эта штуковина куда сложнее, чем одноразовые горны из глины, в которых мы железо плавим.

Из открытых дверец вытащили огромную, просто невиданную по размерам крицу, и Лотар даже застонал от зависти. Его горны давали выход размером в два кулака, редко больше. И огромное количество железа уходило в шлак и чугун, совершенно бесполезный в это время. Плавить его не могли, потому как примитивные печи не давали нужного жара.