Владыка морей Ч.2

Княжна Юлдуз, она же в крещении Елена, передвигалась теперь строго под охраной. Даже по дворцу. На улицу ей разрешалось выходить только со свитой, и только в церковь, где, отстояв службу на виду всего города, она удалялась во дворец, под надзор. Фокус, когда она ускользнула на скачки, выйдя в толпе родственников-болгар, больше не прошел бы. Болгар во дворец не пускали, и все они теперь несли службу не ближе Гелиополя. В городской страже остались лишь даны и нубийцы, а их перепутать с родней княжны было решительно невозможно. Хорутанская гвардия не допускала к княжне никого. Воины совершенно озверели после того немыслимого позора.

Святослав, который дома не был несколько месяцев, вошел в покои жены с перекошенным от гнева лицом. Ему обо всем доложили сразу же, но он уехать не мог. В войсках шли последние приготовления. Нил вот-вот войдет в свое русло, а это значит, что война начнется очень и очень скоро.

— Святослав! — бросилась к нему сияющая Юлдуз, но остановилась, увидев выражение лица мужа. Он не обнял ее, просто стоял и смотрел на нее с брезгливостью, как на жалкую, грязную собачонку. Это было так обидно, что она разрыдалась. Она ведь так ждала его!

— Ты говорила, что любишь меня, — начал Святослав, глядя на нее с презрением. — Ничего не стоит твоя любовь. Это все пустая бабская болтовня.

— Неправда, — Юлдуз подняла на него заплаканные глаза. — Ты сам знаешь, что это неправда!

— Любовь — это дела, а не слова, — дрожащим от гнева голосом ответил Святослав. — Любовь — это преданность, а ты опозорила меня перед всем городом. Да как ты могла?

— Я не хотела… Я не думала…, — лепетала Юлдуз всхлипывая. — Я всего лишь скакала… Тут же скука смертная… А тебя нет все время!

— Тебе скучно? — ледяным тоном спросил Святослав. — Тебе нечем заняться? Ты не способна сама найти себе дело, достойное твоего положения? Тогда я зря выбрал тебя. Ты оказалась ничем не лучше тех пустоголовых дур, твоих сестер.

— Не говори так! — побледнела Юлдуз. — Я не заслужила этого.

— Ты забыла про свой долг, — отчеканил Святослав. — Поэтому ты по-прежнему будешь выходить из дома только в церковь, и только с подобающей свитой. Еще одна такая выходка, и я запру тебя в монастыре где-нибудь в пустыне на границе с Нубией. И ты увидишь своего сына только на его свадьбе. Ты поняла меня, жена?

— Я поняла, — склонила голову Юлдуз, глотая слезы. — Ты останешься с нами хотя бы на день?

Он не остался. Святослав повернулся на пятках, и несчастная, убитая горем, девчонка смотрела в спину мужу, который вышел из ее покоев, хлопнув изо всех сил дверью. Он так и не прикоснулся к ней. Он пошел в соседнее здание, где его уже ждал дядя. И у него для дяди была масса новостей. Не так, чтобы очень приятных. Слаживание египтян и ромеев шло на редкость туго. Они друг друга по-прежнему на дух не переносили.

Дворец великого логофета казался куда более обжитым, чем жилище префекта. Ведь Стефан обладал тонким вкусом, тягой к уюту и безразмерными финансовыми возможностями. Впрочем, он не злоупотреблял ими. По меркам имперских чиновников он был почти аскетом и жил довольно скромно. Его дворец делился на рабочую половину, и на ту, где жил он сам.

Дядя с племянником ужинали на террасе, которая выходила на порт. Умиротворяющую картину заката, который уносил с собой лютую дневную жару, нарушал лишь вид очередного корабля, пылавшего яркой, жуткой свечой. Этот корабль приплыл из Кесарии. Столица Палестины недавно сдалась арабам, выторговав себе защиту в обмен на уплату джизьи, и туда почти сразу же добралась чума. Десятки кораблей, стоявших на рейде Александрии, покорно ждали своей судьбы, ведь такой костер воины префекта зажигали каждые дней пять-семь.

— На прошлой неделе корабль из Газы выбросился на берег в пятидесяти милях отсюда, — сказал Стефан. — Команда просто обезумела, когда один из них заболел.

— Перебили? — поинтересовался Святослав, который тянул вино из кубка. — Если бы не успели, то я бы уже об этом наверняка знал.

— Чудом успели, — ответил Стефан. — Рыбаки заметили и кликнули стражу. Их из луков перестреляли. Та деревня в карантине теперь сидит. Я велел всем награду выдать и запас вина на месяц. Пусть лучше пьют, чем пытаются бежать.

— Что в Александрии, дядя? Все спокойно?

— Вроде бы. Помнишь бывшего ростовщика Романа? — спросил вдруг Стефан. — Он к тебе раз десять на прием приходил. Предлагал выкупить подати?

— Помню, конечно, — кивнул Святослав. — На редкость липкий тип. А почему ты вспомнил о нем?

— Он теперь ко мне ходит, — усмехнулся Стефан. — Если бы я был императором Нероном, я знал бы, как поправить дела казны. Очень богатая сволочь.

— Вышли его, и делу конец, — пожал плечами Святослав.

— Нельзя, — развел руками Стефан. — Очень он здесь человек влиятельный. Да и деньги он больше в рост не дает. Покупает долю в сделке, а это ненаказуемо. Кстати, аккуратно работает, не подкопаешься. Наблюдаем за ним. И за такими, как он, ростовщиками тоже наблюдаем. Их только крупных два десятка.