Владыка морей

И напрасно надрывались вожди, понукая даяков идти вперед: ничто не могло отогнать дикарей от их добычи.

Восемьдесят бочек брамы. Какое счастье! Никогда они не имели в своем распоряжении столько этого напитка!

Они побросали все, что можно, даже щиты и паранги, и пили, пили до одурения, оставаясь глухими к крикам и угрозам своих вождей.

Это была небывалая, фантастическая оргия, вакханалия, озаренная багровым светом пожарища.

Янес и Тремаль-Наик следили за тем, как люди гарнизона бесшумно расшатывали и вытаскивали в одном месте колья палисада, подготавливая себе путь к отступлению.

Между тем уже начали гореть навесы, и из всех окон жилых строений покинутой части кампонга повалили густые клубы дыма.

Еще несколько мгновений, и между осаждающими и осажденными должна была вырасти непроходимая стена огня.

Даяки, казалось, не обращали ни малейшего внимания на пожар, угрожающий охватить кампонг. Они по-прежнему опустошали одну за другой драгоценные бочки, причем их вожди, отчаявшись воздействовать на позабывших дисциплину воинов, кончили тем, что и сами последовали с усердием, достойным похвалы, их благому примеру и прилипли к бочкам с брамой.

Хаджи, руководивший штурмом издали, находясь в лагере и никогда не показываясь перед кампонгом, не видел, как его люди, сраженные брамой, падали, словно пораженные молнией, у обольстивших их бочек, под дождем искр все сильнее и сильнее разгоравшегося пожара.

Вскоре почти все здания кампонга обратились в один сплошной огненный столб.

Настал долгожданный момент.

— Вперед! — скомандовал Янес. — Оставляйте все, кроме оружия и припасов!

Неся раненых, отряд в глубоком молчании покинул палисад, перебрался за внешние стены и быстрым шагом двинулся к лесу.

Дарма скакала на лихом коне. Ее оберегали с одной стороны отец, с другой — Янес, тоже верхом.

Достигнув лесной опушки, отряд, состоявший приблизительно из сорока человек, включая семерых раненых, остановился перевести дыхание и посмотреть, что делается в покинутом кампонге. Фактория превратилась в один сплошной гигантский костер. Палисады дымились и разрушались вместе с платформами и домами. Наряду с треском горящего тикового дерева слышался рев пожарища и грохот взрывающихся спингард, которые остались заряженными. Несколько человек метилось по развалинам, перетаскивая подальше от огня пьяных дикарей, которым угрожала опасность заживо сгореть около погубивших их бочек с предательским ликером.

Должно быть, пилигрим держал в резерве несколько отрядов. Они предназначались, разумеется, для поддержки осаждающих колонн, если бы последним не удалось проникнуть в кампонг, и теперь, не слыша больше шума битвы, эти отряды направились к фактории, чтобы ознакомиться с положением дел.

— Хоть бы ад пожрал весь этот сброд! — выругался Янес, подгоняя своего коня. — Я жалею только об одном: пришлось уйти, не сведя счеты с этой проклятой собакой, пилигримом. Ну да ладно! Наше не уйдет… Посмотрим. Еще встретимся когда-нибудь…

— Когда-нибудь? — отозвался Каммамури. — Не когда-нибудь, а теперь. Надо уносить ноги: нас уже заметили, и за нами погоня.

XIII. Отступление по дебрям

При зареве пожара, заливавшего всю равнину, маратх заметил отряд даяков, продвигавшийся быстрым шагом вдоль лесной опушки и в то же время старавшийся остаться незамеченным. По-видимому, это был последний резерв хаджи, специально направленный в погоню за беглецами. Янес и Тремаль-Наик с первого взгляда убедились, что вступать в открытую борьбу с этим отрядом не имело никакого смысла, хотя и было несомненно, что главные силы даяков в дело не вступят.

— Да их не меньше сотни, и большинство вооружено огнестрельным оружием! — воскликнул португалец. — Посадим лучше наших раненых на лошадей — их переноска задерживает движение, а сами доверимся быстроте наших ног. Ты, Тремаль-Наик, и Каммамури сойдите с лошадей, а ты, Самбильонг, сформируй арьергард для прикрытия отступления.

Шестеро раненых были усажены на трех освободившихся лошадей, а седьмой поместился вместе с Дармой, и весь отряд форсированным маршем устремился по направлению к западу. Самбильонг с восемью отборными бойцами из экипажа «Марианны» остался позади, чтобы огнем задержать наседавших преследователей.

Между отрядом Янеса и преследующими его даяками оставалось расстояние в несколько миль, и беглецы делали отчаянные усилия, чтобы удержать за собой преимущество в этом отношении.

Стремительный бег под сенью гигантских тропических растений продолжался добрый час. Затем Янес и Тремаль-Наик, встретив на своем пути густые заросли, подали сигнал к остановке, чтобы дать более слабым возможность перевести дух. Эти заросли представляли беглецам преимущество еще потому, что в них легче было защищаться от нападения даяков, если бы последние настигли отряд.