Владыка моря

— Велика планета, а отступать некуда, — перефразировал я известное выражение и специально для нее пояснил: — нельзя, потому что везде, куда бы мы не ушли, будет опасность и будут враги. И как сказал один умный человек «войну лучше вести на территории противника». Мы заберем Священное ложе, и ты вернешь под контроль племена Амонахес. А потом вы станете Русами, и начнется мирная жизнь, а я стану управлять всем. А наш сын, погладил ее по плоскому животику, — станет управлять Ондоном и окрестностями.

— Я боюсь, — просто призналась египтянка, садясь на шкуре. Ее небольшая упругая грудь, словно изваянная великим скульптором, манила меня, сбивая с серьезных мыслей.

— Бояться не нужно, не забывай, что я Великий Дух Макс Са Дарб Канг-У Ра, и нет никого, кто сильнее меня. Иди сюда, Алоли, — притянул к себе девушку, погружаясь в сладостную негу обладания красивым телом юной девушки.

Утром хотел отплыть пораньше, но утомленный любовными играми, проснулся поздно. Завтрак уже стоял на столе, а предупрежденная Алолихеп была готова к плаванию. Нел и Мию вместе с детьми решил оставить на Кипрусе. Здесь безопасней, потому что ни у кого кроме племени Амонахес, что располагалось на территории Египта, плавательных средств в этом мире еще нет. Неизвестно, чем закончится моя экспедиция в случае неудачи, но мои жены, дети и их потомки смогут прожить на Кипре в безопасности не одну сотню лет.

Плаж, несмотря на Ров и горный хребет, уязвим. И мое обученное войско, если не станет меня, со временем потеряет выучку, ветераны умрут, а новобранцы снова превратятся в кучку вооруженных дикарей. Проживи я еще лет сорок, закрепляя достигнутые успехи, дисциплина и цивилизационные навыки закрепятся среди Русов. А при системе хранения данных в летописях и хрониках, возможно, что Русы сами начнут развиваться, прогрессируя с каждым поколением. Но для этого желательно постараться не умереть, что с моим безобразным отношением к вопросам безопасности, довольно проблематично. Мне уже тридцать пять, лет двадцать пять я еще могу сохранить приличную физическую форму, значит основные вопросы требуется решить за этот промежуток времени.

Тиландер ждал на палубе, матросы сидели на веслах, ожидая команды. Когда мы с Алолихеп взошли на корабль, я громко объявил, хотя все уже знали:

— Это моя жена, ее слова — мои слова. — Все, больше ничего говорить не нужно, потому что слово Макса Са — это и приказ, и закон.

— Отплываем? — Тиландер поднял молоточек и, получив подтверждающий кивок, дважды ударил по гонгу. Парень кинул швартов на борт, и весла опустились на воду: медленно и величаво «Варяг» начал сдавать задним ходом, отдаляясь от пристани. Произведя разворот левым бортом, судно стало двигаться к выходу из гавани, образованной двумя песчано-каменистыми косами. «Если разместить здесь баллисты, ни одно судно не пройдет в гавань», — мысль дельная, об этом стоит подумать тщательнее после возвращения.

В этот раз едва выйдя из гавани мы поймали сильный попутный ветер. Матросы забегали, поднимая паруса под английскую ругань Тиландера, и через десять минут «Варяг» очень бодро побежал на восток. Дважды замерив скорость лагом, американец подошел к нам, удобно расположившимся на носу корабля.

— Скорость чуть выше одиннадцати узлов, если до вечера ветер не переменится, до ночи будем в Плаже.

— Хорошо, это оказалось бы весьма кстати. Герман, давай проработаем вариант флага, который будем нести на кораблях и поднимать в поселениях. Гербом я решил выбрать оскаленную морду медведя, чтобы враги знали, что мы не прощаем агрессии. А вот с флагом пока у меня нет нормальных идей.

— Хорошо, я подумаю над этим, — коротко козырнув нам, американец вернулся за штурвал. «Акулу» я решил оставить на Кипрусе, чтобы, если Нел или Миа вздумают навестить Плаж, они могли воспользоваться судном, но предупредил, что такие вояжи в мое отсутствие нежелательны. Каа пока не настолько опытный капитан, чтобы доверить ему самостоятельное плавание. На обоих кораблях имелись компасы, снятые с самолетов, и курс с Плажа на Кипрус и обратно Тиландер отметил отдельно. Знай себе, совмещай стрелку компаса с риской Тиландера и плыви.

Вопреки опасениям Тиландера, ветер не стих, а спустя пару часов даже усилился. На море стало заметно волнение, и «Варяг» иной раз зарывался носом в волну, окатывая нас солеными брызгами.

— Двенадцать узлов, сэр, — доложил в очередной раз Тиландер после замера скорости, — боюсь, ветер перейдет в ураган, и тогда нам придется несладко.

— Сколько нам плыть до Плажа при такой скорости?

— Часа четыре, — американцу пришлось повысить голос, потому что ветер уже реально ухудшал слышимость. Периодически, когда американец менял курс, парус громко хлопал.

На небе ни облачка: теплое осеннее солнце согревало, но не опаляло. Сентябрь в этом году выдался немного прохладней, без изнуряющей жары, и даже дважды пролил небольшой дождь, которому радовались все: травка стала зеленее, а деревья снова заиграли сочными красками, радуя глаз.