Владыка Острова

Проводник внимательно оглядел его с головы до ног и по раздумьи согласился.

— Я на улице постою. Не спеша выкурю две сигареты. Если не выйдете, то это ваш выбор.

— Мы не оставим моего мужа! — едва закрылась входная дверь, снова воскликнула Инга и дрожащими пальцами сумела разорвать штанину Антона. Увы, Лобарь был прав. Коленная чашечка превратилась в месиво. Нога сохраняла видимую целостность только за счёт обрывков сухожилий. Даже на неопытный взгляд Остора конечность могла ждать только ампутация.

— Мы же не оставим моего мужа?

Он не стал отвечать раньше времени. Сначала вытащил из кармана телефон и набрал по памяти номер Леона.

— Да, Владыка.

— Адрес места встречи с проводником. Срочно вышлите туда медиков. Если надо, то вертолётом. Обязателен опытный хирург, — английский Инга отлично понимала, а потому, продолжая утирать слёзы, внимательно посмотрела на Остора, внимая каждому его слову.

— Для вас?

— Нет. Мне нужен будет доктор на первом месте назначения. Левая рука, сквозное пулевое.

— Что произошло?

— Об этом позднее, но озаботьтесь, чтобы в дальнейшем мне не разочаровываться в вас! В доме два трупа и человек, за которого я несу ответственность, серьёзно покалечен.

— Да, Владыка. Я принимаю вину.

— У вас есть иные варианты для пересечения границы? Проводник не желает связываться с тяжело раненым.

— Варианты есть, но тут без изменений. Я по-прежнему рекомендую воспользоваться услугами Лобаря, — прозвучало без заминки. — Он имеет отличные связи и никогда не связывался с серьёзными организациями. По правде, если бы ему было известно кто вы, и кто за вами охотится, то он бы сразу отказался. Этот факт обязан снизить бдительность у аналитиков корпорации. Его неведение сейчас отличный щит.

— Хорошо, — недовольно поджимая нижнюю губу, вымолвил Остор. — Тогда последнее. Сделайте так, чтобы наши «друзья» не очень-то…

— Он не дышит, — вдруг чётко произнесла Инга, прерывая Владыку на полуслове. Затем она с возмущением вцепилась в одежду мужа, выдала ему, всхлипывая, пару сильных пощёчин и… начала делать искусственное дыхание.

— Что сделать? Вас не слышно.

— Секунду, — обратился он к Леону и, подойдя ближе, ощупал запястье Антона.

Пульса не было. То ли утекло чрезмерно много крови, то ли болевой шок. В любом случае, итог был ясен. Однако, испытывая смутную надежду, Остор постоял с секунд десять, молча наблюдая за стараниями Инги, и только потом сказал в трубку. Очень тихо:

— Медики не понадобятся. Проследите, чтобы трупы в доме не навели на мой след.

— Да, Владыка.

Прощаться он не стал. Просто прервал разговор и положил телефон обратно в карман. Потом, нервно сцепив руки за спиной, подошёл к окну. Отодвинул тюль. Выглянул наружу и решительно подошёл к Инге.

— Я искренне сожалею вашей потере, но нам надо уходить.

Остор позволил себе положить ладонь на плечо, пытаясь таким образом неумело утешить молодую женщину. Она тут же прекратила попытки вернуть мужа к жизни, но зарыдала ещё сильнее. Косметика размазалась. Сопли и слюни потекли по лицу. Парик съехал на сторону.

— Зачем? — простонала девушка. — Зачем мне надо куда-то идти?

— Потому что так надо. А всё остальное просто эмоции.

Наверное, она ожидала совсем иного ответа, ибо сквозь боль в глазах просочилось удивление. А затем Инга ненадолго опустила голову, в отчаянии ударила кулаком по полу и всё же поднялась на ноги. Девушку от пережитого очевидно шатало, но она, всхлипывая, произнесла:

— Хорошо.

— Тогда идёмте, — кивнул головой он.

Однако, прежде чем уйти, Остор накинул покрывало на тело Антона. Это не было обычаем его родины, но он знал, что в большом мире так принято, и хотел проявить уважение к погибшему. Подобная малость облегчила груз на сердце. Ненамного, но всё же…

«Такая цена выплачивается всеми людьми, — спокойно сказал Арьнен. — Ты сделал самостоятельный выбор и пожинаешь его итог».

«Тот подлец целился старика и был готов изнасиловать Ингу! Я никак не мог остаться в стороне».

«Разве я тебя обвиняю? — словно бы удивился незримый собеседник. — Мне хочется лишь подчеркнуть, что, несмотря на свой юный для меня возраст, ты уже далеко не мальчик. Собственное мнение, заставляющее действовать вопреки даже самому мудрому совету, важнее покорности и послушания… Да и иногда остаться человеком — это намного больше, чем остаться в живых».