Владыка (СИ)

Казалось, что казаки сбились с прицела и начали мазать, забрасывая мины в сотнях метрах за периметром вражеского стана. Однако такое только казалось, ибо под прикрытием облака дыма и пыли от взрывов полевых артскладов и боеукладки снарядов, сапёры казаков подобрались ближе к лагерю и заложили в грунт толовые шашки. После их подрыва, казаки сапёрными лопатками принялись спешно оборудовать в воронках окопчики для установки гранатомётов.

Под аккомпанемент миномётных взрывов и нарастающий рокот винтов автожиров, пехота казаков подкралась к краю кустарника вдоль кольца голой земли перед окопами, и лёжа принялась рыть стрелковые ячейки. Как только опала пыль и развеялся дым, с дирижабля сыпанули новую порцию осветительных ракет, а хищные стрекозы, погасив бортовые огни, подлетели ближе к вражескому лагерю.

Тёмное небо озарилось всполохами пулемётных выстрелов, ночь прорезали огненные росчерки пороховых выхлопов ракетных двигателей. Достать спрятавшихся в окопы солдат хищные стрекозы не могли, но ракетными ударами рвали и поджигали брезентовые палатки, добивали остатки транспорта и перевёрнутые артиллерийские орудия. Прилетело и уцелевшим после миномётного обстрела броневикам, не обделили стрелки автожиров и пару гусеничных танкеток, буквально засыпав их очередями ракет с зажигательной смесью.

А в то время, пока в стане врага бушевал огненный шквал, пока в небе рокотали винты автожиров и трещали пулемёты, вокруг лагеря, во мраке ночи, продолжали незаметно шуршать сапёрными лопатками пехотинцы, словно жуки, зарываясь в землю.

Да, авианалёт не нанёс существенного урона боливийцам, зато заставил прятать головы в окопах, и не дал врагу возможность помешать окапываться казакам. Зажигательные ракеты подпалили запасы дров, костры осветили всё пространство лагеря. Кроме того, пузатый дирижабль методично бросал осветительные ракеты на парашютиках — казалось, их запас у небесного монстра бесконечен. Что творилось в ночном мраке за пределами лагеря, никто из окружённых врагов представить не мог.

Тут ещё внимание командиров отвлёк подплывший с низовья реки бронированный катер, и, после пулемётного обстрела ближайших к берегу окопов, он поджёг из огнемёта полосу камышей и прибрежный кустарник. Чёрная удушливая завеса дыма надолго скрыла от взора противоположный берег. А там, под прикрытием дыма, ночной темноты и густого кустарника, появились казаки и принялись споро рыть землю и подтаскивать брёвна для сооружения крепких пулемётных дотов. Вкапывались неглубоко, только чтобы хватило добытого грунта для засыпки между скреплённых железными скобами бревенчатых стенок дота. Брёвнышки были доставлены речными плоскодонными катерами почти до места стройки, лишь чуток пришлось, сделав петлю по свободному берегу, перетаскивать стройматериал на плечах.

Бурную деятельность на противоположном берегу скрывал не только дым и ночь, но и ожившая подкова окружения лагеря. Спрятанные в воронках гранатомёты начали закидывать гранатами первую линию окопов, вынудив солдат отступать вглубь стана. А пулемётные гнёзда и доты на передовых позициях накрыл миномётный огонь, корректируемый по рациям артнаводчиками. Зарево пожаров и осветительные ракеты подсвечивали силуэты солдат, которым из окопов, со стороны света, ничего не было видно в обступившей лагерь ночной тьме. Боливийцам даже голову опасно было высовывать из–за бруствера, ибо сразу же прилетала казацкая пуля. Сотня снайперов терпеливо стерегла жертвы и с трёхсот метров не промахивалась. Казаки били метко даже на вспышку от выстрела.

Попеременно сменяя уставших товарищей, за ночь казаки окружили лагерь врага сплошной линией полноценных окопов. Алексей не стал дожидаться результатов блокады противника и с первыми лучами зари полетел навстречу солнцу. В Асунсьоне чудо–хирурга ждали новые пациенты, а здесь исход боя уже был очевиден.

Жаркий день заставит боливийцев посылать водоносов к реке, но пулемётные доты с другого берега пресекут тщетные попытки. Снайперы не дадут поднять голову из окопов. Мины обрушат последние хилые блиндажи. Жажда, голод и чувство безысходности заставят осаждённый гарнизон сдаться. Никто не придёт ему на выручку. Некуда пытаться прорываться, да и сквозь огонь пулемётов, автоматов и снайперских винтовок пройти никому не суждено. А если счастливчику всё же, чудом, и удастся вырваться из кольца окружения, то до границы с Боливией предстоит брести по жаре ещё сотни километров — по чужой враждебной пустоши Гран–Чако, без воды, еды и боеприпасов. Беглеца за каждым кустом будет поджидать злой казак–индеец.

Простые солдаты–боливийцы не жаждали пасть героями в безнадёжном бою, впрочем, не горели становиться мучениками и наёмные офицеры–иностранцы. Участь данного гарнизона, как и всей вторгшейся в пределы Парагвая вражеской армии, была предрешена.

Первая казачья армия, сокрушая полчище агрессоров, неудержимо двигалась вслед за лучами восходящего солнца Великого Парагвая.

Глава 12 Итоги «случайной» победы