Власов: восхождение на эшафот

Действительно, «спасителю Москвы» генералу Власову этих терзаний своего Верховного лучше не знать. Впрочем, лучше бы Власову не знать и того, что на самом деле 2-я Ударная была предана, а значит, обречена, еще здесь, в Кремле, в дни его повышения в чине и нового назначения. А не в те роковые дни, когда он станет слать в Генштаб радиограмму за радиограммой с мольбой о поставках боеприпасов, о подкреплении и прикрытии с воздуха, как это обычно происходит, когда генералы чувствуют, что вверенные им части обречены на гибель.

9

Хотя корпус санатория, с уютной генеральской палатой в нем, уже был рядом, однако входить на его территорию Хейди не торопилась. Усевшись на один из валунов у края речного обрыва, она забросила ногу на ногу и, обхватив руками колено, долго раскачивалась, словно в кресле-качалке. Власов чувствовал, что Хейди хочет сообщить ему что-то очень важное, но не решается.

– Произошло что-то такое, о чем мне пока что не положено знать? – спросил генерал, прохаживаясь неподалеку от валуна.

– Дело вот в чем, мой генерал генералов: мне удалось разыскать ту женщину, вашу личную повариху, Марию Форотофу.

– Воротову, – машинально уточнил Власов, останавливаясь в двух шагах от Хейди.

– Именно так я и хотела произнести.

– Так вы с ней встречались?!

– Наша первая встреча длилась всего две-три минуты, в присутствии офицера СД. Мы даже ни о чем не успели поговорить, да, по-моему, Воротова даже не успела понять, с кем она разговаривает. На все мои вопросы она отвечала вопросом: «Кто вы такая? Кто вас ко мне прислал?» И поскольку я затруднялась с объяснениями, то бывшая повариха отказалась от беседы со мной.

– Меньше всего мне хотелось, что эта встреча когда-либо произошла, – признался Андрей. – Но еще меньше мне хочется, чтобы из-за меня эта женщина пострадала. Причем пострадала совершенно невинно.

– Ну, не думаю, чтобы так уж невинно. Кое-какой грех за ней все-таки водится.

– Он водится за каждым из нас, – огрызнулся командарм.

– Речь идет о сугубо женском грехе. И, ради бога, не стоит уговаривать меня, Андрэ. Если бы я намеревалась казнить ее, то давно казнила бы. Пока же, наоборот, попросила своих друзей из СД и гестапо, насколько это возможно, облегчить ее участь.

Услышав это, Власов простодушно повертел головой, давая понять, что потерял последнюю нить логики поведения этой женщины.

– Наверное, она все же поняла, кто ты.

– Или кто-то из офицеров подсказал. Как бы там ни было, а сразу же после нашей встречи Марию куда-то перевели. По слухам, ее перебросили в Восточную Пруссию, то ли в лагерь, то ли в разведшколу. Очевидно, командование вермахта не хотело, чтобы вы встречались с ней, Андрэ.

– В штабе побаивались, что это осложнит наши с вами отношения, в стремени, да на рыс-сях. Однако не будем об этом. Итак, что происходило дальше?

– Я попросила своих надежных людей отыскать ее еще раз. Но сделать это очень деликатно. Могу сказать, что занимались поисками друзья моего брата, которые были предупреждены и понимают ситуацию.

– Зря вы все это затеяли, зря! – нервно прошелся Власов по самому краю осыпи. Это было настолько опасно, что в какое-то мгновение Хейди приподнялась от напряжения и проследила, как беспечно он марширует по краю гибели.

– До сих пор я ничего не делала зря, – парировала Хейди, – для этого я слишком горько научена жизнью и достаточно прагматична.

– Зачем вам это понадобилось, в стремени, да на рыс-сях?

– Только для того, чтобы вы опять могли встретиться с ней, Андрэ.

– А зачем мне встречаться?! К тому же сразу напоминаю, что не просил вас организовывать никаких встреч ни с ней, ни с кем бы то ни было из своих бывших сослуживцев.

– Вы не настолько глупы, чтобы приставать ко мне с подобными просьбами. К тому же, насколько мне известно, не склонны к самоубийству. – Хейди вновь иронично взглянула на Власова и отвернулась, нацелив взгляд куда-то в долину. – Даже в тех случаях, когда всякий уважающий себя генерал вермахта неминуемо воспользовался бы личным оружием.

– Не так уж много их воспользовалось, судя по тому, сколько оказалось в плену, – решительно парировал Власов, хотя и понимал, что это не достойно генерала.

– Я подчеркнула: «Уважающий себя», – спокойно уточнила вдова. – Ведь воспользовался же личным оружием мой муж, – продолжала хладнокровно мстить Андрею, – предпочтя позору плена благородную смерть.

– Ну, знаете… – поиграл желваками Власов. Последнее замечание он воспринял, как генерал любой армии мира, – словно пощечину посреди бала. – Я перешел на сторону Германии, чтобы сражаться за освобождение своей Родины. Пустить себе пулю в лоб я всегда успею, в стремени, да на рыс-сях.

– За освобождение? – уже откровенно издевалась над ним Хейди. – Как мило! Не забудьте сообщить об этом фюреру – если только снизойдет до встречи с вами. Он будет счастлив узнать, ради чего – по вашему мнению – на Восточном фронте гибнут лучшие его дивизии.

«Ну и нажил же ты себе врага! – ужаснулся Власов, понимая, что конфликт зашел слишком далеко. – Уж с кем с кем, а с этой женщиной надо быть осторожнее».