Власовщина. РОА: белые пятна.

«Без многословия, значит, они сражаться не желают? — спросил Шернер. — А что будет, если я этому русскому[223] скажу, что я его поставлю к стенке, если он не подчинится моему приказу? Решать, выдержит ли мой фронт или нет и кто должен спасать свою шкуру, этот ваш Буняченко должен предоставить мне самому!

Внезапно осмелев, Швеннингер[224] заявил, что и генерал-фельдмаршалу не будет легко заполучить Буняченко из его дивизии в 17 000 человек для того, чтобы «поставить его к стенке». На это Шернер злобно хихикнул.

— Прекрасно! — иронизировал он. — Я вижу теперь результаты вашей работы. Вы хотите мне доказать, что эти парни — сила, которая стоит за моей спиной. А как это будет выглядеть, если я одной — единой эскадрильей бомбардировщиков превращу их в кровавую кашу?

Швеннингеру было понятно, что дальше не стоит говорить о политической проблеме, которую не мог объять узкий мозг генерал-фельдмаршала. Но ему было точно так же ясно, что Шернер не сможет исполнить свою угрозу, правда, только потому, что в его распоряжении больше не было бомбардировщиков…

Прибыв из штаба Шернера, Швеннингер постарался сразу же сделать доклад Буняченко…

Он (Швеннингер) заметил в глазах генерала вспыхивающие огоньки…

— Вот как? — слегка улыбаясь, — сказал Буняченко. — Вот оно как? Он меня расстреляет? Я этого не боюсь. Руки у него коротки!.. Ну, он еще увидит… Вы уж, будьте так добры, доложите, в какой угодно форме, этим немецким господам, что моя дивизия расположена в этом районе в полном боевом порядке. Здесь у меня и артиллерия и зенитки… Положением мы очень довольны. Густой лес скрывает нас от авиации. Наши противотанковые орудия, гаубицы и танки стоят на таких позициях, что с легкостью отобьют атаки, к примеру скажем, через ваши линии пробившегося… неприятеля!..

Большая игра началась 17 апреля, когда власовцы достигли Хойерсверды. Здесь пришел приказ Шернера: «Дивизия немедленно направляется на фронт в район Козеля, 6 километров к северу-востоку от Ниески».

Буняченко сделал вид, что он этого приказа не получил. Он вышел 18 апреля и вместо Козеля взял направление восточнее Каменеца. Утром того же дня майор Швеннингер получил из армии новый приказ: «Дивизия должна достичь окрестностей Радеберга около Дрездена для погрузки и отправки в Чехию»…

Буняченко сначала сказал, что он выполнит приказ, но, когда дивизия достигла окрестностей Радеберга, он отказался приступить к погрузке… Буняченко настаивал на том, чтобы его дивизия, ни в коем случае не распыляясь, шла дальше походным маршем.

Три последующих дня Первая дивизия не имела никакого кон — такта с штабом Шернера. В общем, Буняченко и не старался его восстановить, форсированным маршем уводя своих людей на юг.