Власовщина. РОА: белые пятна.

В 1947 году судили Красновых — генерала Петра Краснова и генерала Семена Краснова, генерала Андрея Шкуро (Шкура), генерала Султан-Гирей Клыча, генерала Доманова, генерала Головко, генерала Гельмута фон Паннвица — всего… ровно 12 человек, как и в случае с судом над Власовым и его одиннадцатью товарищами.

«СООБЩЕНИЕ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХОВНОГО СУДА СОЮЗА ССР

Военная коллегия Верховного суда СССР рассмотрела дело по обвинению арестованных агентов германской разведки, главарей вооруженных белогвардейских частей в период гражданской войны атамана КРАСНОВА П.Н., генерал-лейтенанта Белой армии ШКУРО А. Г., командира «Дикой дивизии» — генерал-майора Белой армии КРАСНОВА С.Н. и генерал-майора Белой армии ДОМА-НОВА Т. И., а также генерала германской армии, эсэсовца фон ПАННВИЦА ГЕЛЬМУТА, в том, что, по заданию германской разведки, они в период Отечественной войны вели посредством сформированных ими белогвардейских отрядов вооруженную борьбу против Советского Союза и проводили активную шпионско-диверсионную и террористическую деятельность против СССР.

Все обвиняемые признали себя виновными в предъявленных им обвинениях.

В соответствии с п. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила обвиняемых… к смертной казни через повешение.

Приговор приведен в исполнение».[228]

Немецкий генерал фон Паннвиц тут не случаен, хотя по логике вещей его надо было судить отдельно — немец все-таки, гражданин враждебной страны, генерал вражеской армии. Но его приплюсовали к компании братьев Красновых, Шкуро (Шкура), Гиреев и пр., чтобы подчеркнуть — судят ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЙ фашистский сброд. Разбирательство длилось более 2-х лет, много дольше, чем «дело Власова». Открыто. Подробно. С массой документов. С привлечением множества свидетелей. Почему? Потому что «суд над Власовым» и суд над «изменниками великой Советской Родины и немецким фашистом», как говорят в Одессе, — две большие разницы. О Власове Сталин знал все — это был его человек, человек Сталина № 1. Тут требовалось только соблюсти формальность разбирательства и суда. Нужен был лишь сам факт «суда» и «приговора».

Красновых и Паннвица со Шкуро и Гиреем трясли по всем швам. Нужны были их связи и агентура.

Их, конечно, повесили.

А вот Андрей Андреевич Власов не исключено, что жив и по сей день…

Внучатый племянник Петра Краснова будет взят нашими в Австрии вместе с 12 генералами, но повешен рядом с ними не будет, а оттарабанит свои 10 лет в лагерях, вернется «домой», на Запад, и напишет там толстую книгу «Незабываемые 1945–1956», издаст ее в Сан-Франциско. Что любопытно: нет, кажется, ни одной книги власовца, который был в лагере, потом бы вышел и написал об этом нечто похожее на творение Н.Н. Краснова. Почему так? Кстати, Красновы и остальные, из группы повешенных, с первого дня появления Андрея Власова в Берлине были злейшими врагами его, он их остерегался даже больше, чем СС и гестапо, абвер и нацистскую контрразведку. Такие же отношения у Власова сложились и с украинцами. Те прямо отвечали на предложение Власова объединить силы:

«Лучший москаль — мертвый москаль».

Была ситуация, когда Кальтенбруннер в присутствии Власова спросил Кедия:

«— Господин Кедия, согласны ли вы под руководством генерала Власова работать над созданием освободительного правительства для вашей общей родины — России?

Кедия, который отличался сдержанностью и умом, — так считает Юрген Торвальд, — внезапно потерял самообладание и, как под ударом кнута, вздрогнул от слова «родина — Россия».

— Нет! — выдавил он из себя. — Никогда!

— А почему?

— Потому что мы, кавказцы, боролись до сегодняшнего дня на вашей стороне не для того, чтобы подставить свою голову под меч нового русского империализма!

И затем, придя в нескрываемое бешенство, он буквально заорал:

— Лицо Сталина мне милее, чем зад Власова!..»