Власовщина. РОА: белые пятна.

«Должен рассказать и о своих отношениях с Власовым, который потом оказался предателем и изменником Родины. До войны он командовал героической (?) 99-й дивизией, которая должна была войти в историю как первая дивизия, награжденная во время Второй мировой войны (?) орденом Красного Знамени. Власов пользовался всеобщим уважением, его считали хорошим человеком и очень способным военачальником. Когда мы с Кирпоносом подбирали кандидатуру на должность командующего 37-й армией, которую мы формировали для обороны Киева, управление кадров Киевского военного округа рекомендовало нам назначить Власова. Я решил согласовать кандидатуру Власова с Москвой. В то время все мы жили еще в атмосфере подозрительности, предполагая, что враги народа были повсюду и особенно среди военных; (?) И я хотел быть уверенным в том, что мы можем доверять Власову подбор личного состава штаба 37-й армии и оборону Киева.

Я позвонил Маленкову, ведающему кадровыми вопросами в Центральном Комитете. Конечно, я не рассчитывал, что он лично знает что-нибудь о Власове, но полагал, что он может посадить за работу кого-либо из своих подчиненных и дать мне характеристику Власова. Когда наконец меня соединили с Маленковым, я спросил:

— Какую рекомендацию ты мог бы дать на генерала Власова?

— Ты не можешь себе представить, — ответил мне Маленков, — что творится вокруг. Вся наша работа остановилась. У меня здесь нет ни одного свободного человека (?), чтобы тебе помочь. Поступай так, как считаешь нужным, и бери на себя всю ответственность.

Мне не оставалось ничего иного, как положиться на рекомендации, полученные от других военных. Опираясь на них, мы с Кирпоносом решили этот вопрос положительно, назначив Власова командующим. Он взялся за дело решительно и энергично. Он сколотил свою армию из отступающих и вырвавшихся из немецкого окружения частей и на деле доказал, что мы сделали правильный выбор. Он всегда спокойно держался под огнем, обеспечивал твердое и разумное руководство обороной Киева. Он выполнял свой долг и не позволил немцам взять Киев фронтальной атакой с ходу. И когда Киев в конце концов пал, то это произошло в результате обхода и сосредоточения немецких войск значительно восточнее города. А не потому, что Власов не обеспечил жесткой обороны.

Власов вырвался из окружения и добрался до наших дивизий пешком. Сталин приказал доставить его самолетом в Москву. Я подумал, что Генеральный штаб, должно быть, имеет какие-то материалы против Власова и что его отозвали, чтобы допросить. Позднее мы узнали, что он был вызван в Москву для награждения орденом. Сталин лично похвалил его и поручил ему руководство нашим контрнаступлением против немецких войск под Москвой, где Власов опять отличился. Тогда Сталин дал ему ответственное задание по обороне Валдайской возвышенности. (?) Власов снова попал в окружение, но снова прорвался и вернулся на наши позиции. Сталин думал даже о том, чтобы назначить Власова командующим Сталинградским фронтом. Помню, Сталин как-то сказал мне в присутствии свидетелей, что если бы Власов был здесь, то командование Сталинградским фронтом поручили бы скорее ему, а не Еременко.

Когда Власов оказался изменником, Сталин вызвал меня и зловещим тоном напомнил мне о том, что именно я выдвинул (?) Власова на пост командующего 37-й армией. В ответ я просто напомнил ему, кто именно поручил Власову руководство контрнаступлением под Москвой и даже предполагал назначить Власова командующим Сталинградским фронтом. Сталин оставил эту тему и больше никогда к ней не возвращался…

Конечно, как для меня, так и для Сталина (?) дело Власова было горькой пилюлей, которую пришлось проглотить. Трудно было понять человека, проявившего такую преданность, храбрость и такие способности и пользовавшегося огромным уважением, что он мог изменить своей стране. Очевидно, у Власова был очень неустойчивый характер, коль он позволил немцам завербовать себя в качестве их агента. Его считали коммунистом, однако, по-видимому, у него не было настоящей идеологической закалки. До службы в армии он работал учителем. На вид он не был испорченным человеком. (?) В первые годы войны (?) он, безусловно, казался преданным советской власти. Возможно, конечно, став военным, он руководствовался корыстными соображениями. Может быть, он рассчитывал устроиться на теплое местечко (?) в качестве партийного деятеля. (?) К несчастью, у нас были такие карьеристы в прошлом, и боюсь, что они еще более многочисленны в наши дни…»

Когда вы имеете дело с Хрущевым, надо быть предельно внимательным и осторожным. Надо отдавать себе отчет в том, что он всю жизнь прожил под тенью гиганта — Сталина. Он настолько растворен в великом Сталине, что в смысле собственной воли, собственного суждения, собственной точки зрения и даже собственного ума был круглый ноль. Но, находясь рядом со Сталиным, да еще и накоротке, казалось, он обретал самого себя. Потому и трагедия для Хрущева началась именно тогда, когда Сталина не стало.