Власть

Теодор! У меня едва не подогнулись колени. Глубоко скрытый страх, что мой принц не пережил битву, всплыл на поверхность и испарился. Слезы намочили повязку.

– И теперь требуем полной капитуляции.

– Неужели полной? – заговорил Поммерли.

– Разве это не правильный термин? – раздался отрывистый выговор Сайана.

Я улыбнулась – все трое в безопасности!

– Правильный, – подтвердил Кристос. – Просто он лукавит и пытается блефовать, надеясь скрыть факт, что они полностью окружены нашими войсками и не имеют возможности отступить.

– Довольно! – Несмотря на свое нынешнее непрочное положение, решительно приказал бывший король Галатии. – Мы готовы сдаться. Но у нас имеются условия.

– Вы не можете ничего требовать, – заявил Кристос.

– Однако же мы попробуем – у нас есть ценная заложница.

В глубине души я сжалась, но постаралась не подавать вида. «Что бы они ни сказали, – безмолвно умоляла я, – не поддавайтесь! Мы зашли так далеко…»

– Вы позволите нам уйти и обеспечите защиту, – вмешался новый голос. То был Мерхевен. – Никакого плена, никаких казней. В ответ на проявление доброй воли мы вернем заложницу.

– Никакого плена, – вслух задумался Кристос, – никаких казней. Прекрасно звучит.

– Так мы заключили сделку? – слишком нетерпеливо воскликнул Мерхевен.

Я почти видела, как Теодор сделал глубокий вдох перед тем, как ответить:

– Мы согласны освободить солдат и офицеров роялистской армии под честное слово, без наказания, при условии, что они присягнут на верность своей стране. Они могут служить правительству Галатии – каким бы оно ни стало, – либо покинуть ряды военных и вернуться домой.

Воцарилась удушающая тишина.

– Армию мы обсудим позже, – наконец сказал Мерхевен. – Наши требования касаются дворян, которые ее возглавляют.

– То-то ваше первое заявление показалось мне странным, – фыркнул Кристос. Я представила его кривую улыбку и блестящие глаза. Брат продолжил: – Хотите сказать, вы желаете договориться о поблажках исключительно для себя и высшего командования? Отказаться от предложения освободить от ответственности солдат ради защиты собственной шкуры… Это дурно попахивает.

Должно быть, Мерхевен никогда не встречал никого похожего на Кристоса. Я так и видела, как щеки адмирала заливаются краской до самых ушей.

Но тут снова заговорил король:

– Теодор, рассуждай разумно. Посадить в тюрьму отца и сестру – это варварство.

– Варварство – это навязать войну гражданам своей страны только потому, что тебе не нравятся законы, которые они хотели принять.

Теодор говорил скупо, сдержанно, не показывая эмоций. Но я знала – в душе он страдал, и мое сердце болело за него.

– Мы примем вашу капитуляцию. Войска освободят при условии принятия ограничений, о которых я упомянул. Но вы и офицеры высшего командного состава предстанете перед судом соотечественников за свои преступления. Таково наше предложение.

– Тогда мы казним ведьму! – вмешался Поммерли.

– Вы вернете мою сестру или предложение отпустить солдат и офицеров недействительно! – Кристос едва не кричал.

– Не посмеете. Это ведь будет дурно пахнуть, – отрезал Мерхевен, а я подумала с затухающей надеждой: Кристос отлично подготовился к переговорам. Адмирал же зло добавил: – Если вы не предоставите нам такую же защиту, как всей армии, ведьма сдохнет!

– Нет! – раздался голос Полли, и я удивилась. – Ничего подобного. Какие законы она нарушила?

– Леди Аполлония, сейчас неподходящий момент…

– Для чего, папочка? Напомнить всем, что мы связаны соглашением, определенными законами, которых эта женщина не нарушала? – Полли легко засмеялась, демонстрируя самоконтроль, каким я и не надеялась когда-нибудь овладеть. – Если вы желаете применить к ней закон, запрещающий колдовать, сначала надо принять его. В этом сражении она была всего лишь воином, как и прочие, что попали в плен. Видите? – Полли прикоснулась ко мне тонкими пальцами и продемонстрировала красную оторочку моей серой шерстяной амазонки. Ее рука немного дрожала. – Это же форма!

Наступила гнетущая тишина. Она пульсировала у меня в ушах, тьма в моих невидящих глазах сгустилась.

– Ну что ж, – наконец проронил король. – Мы предъявили свои карты, но оказалось, что у обоих моих детей в рукаве припрятаны козыри закона и морали. Следовало растить их не так правильно.

Даже в такой момент, в час сокрушительного поражения и краха всей жизни – в понимании Вестланда, – говоря о своих детях, король не мог скрыть гордости за них.

– Мы сдаемся.

55

Мгновением позже Сайан развязал мне руки. Я тут же сорвала с глаз повязку, побежала к Теодору и Кристосу и бросилась в их объятия, с удивлением осознав, что смеюсь сквозь рыдания.

– Тише-тише, – попросил Кристос, когда я чуть не сбила им столбик, и тент покачнулся.

Теодор схватил меня за руку, и только тогда я увидела, что нога брата обмотана грубой повязкой.

– Ох, да ты же…

– Ерунда, просто слегка задело выстрелом.

– Твой брат истекал кровью, как свинья, – прокомментировал Сайан.