Власть

Я проигнорировала ее слова, ибо наконец точно определила место, откуда исходили чары: на воде покачивался одинокий парус. Он был спущен, но сиял белизной. Я не видела ни палубу, ни музыкантов, ни их инструментов или усилительное устройство – слишком большим было расстояние. Намного больше, чем доставало мое воздействие.

Но облако проклятия было четким и ясно указывало на источник. Я вытянула из эфира немного чар и направила в ту сторону. Если бы мне удалось разделить проклятие пополам, как я сделала во время битвы при Рокфорде, возможно, я смогла бы уменьшить его влияние на город или даже отвести в другую сторону.

Я направила чары в сторону серафцев, от усилий на лбу у меня выступил пот. Ленты магии начали распадаться и снова исчезать в эфире. Колдуны были вне досягаемости, и я совершенно ничего не могла поделать.

Полли вздернула бровь и посмотрела на меня.

– Ты попыталась, верно?

Ответить я не удосужилась.

– Ты это делала! Ах, если бы я могла видеть то, что доступно тебе, – посетовала она. – Да, я немного завидую. Ты способна не только видеть нити судьбы, связывающие мир, но и управлять ими.

Полли оглянулась и еще раз посмотрела на гавань, где единственным указанием на источник серафской магии для нее был белый парус.

– Это ненадолго. Думаю, они скоро сдадутся, а если нет – мы с легкостью их одолеем.

– Сначала вам нужно победить нас в битве, – заявила я, но в моей уверенности таился ледяной ужас.

Пока я тут разглагольствую, стрелки, должно быть, убивают наших командиров одного за другим. Мы рассчитывали на подкрепление из столицы. На то, что откроются ворота и люди Нико присоединятся к бою, только тогда мы сможем победить противника.

– Вам придется таранить стены.

– Что ж, – отозвалась Полли. – Значит, будем таранить.

53

Как Полли ни настаивала, что победа роялистов близка, однако перевалило уже за полдень, а выстрелы все еще не стихли. Она устала наблюдать за гаванью, где невидимое ей облако проклятия продолжало атаковать город, и приказала мне отправляться с ней на обед.

– С заложницей ты обращаешься до нелепого предупредительно, – заметила я, когда мы вернулись в шатер.

Насколько я поняла, это были походные апартаменты Полли.

– Я всего лишь обращаюсь с тобой, как с высокопоставленным офицером.

Полли позвала Дайси, и та поспешно принесла госпоже кувшин холодной воды и очки.

– Подавайте обед. Немного копченого сыра и пирог с пореем, если осталось.

– Неужели в таких условиях кто-то печет пироги с луком-пореем? – фыркнула я. – Простые солдаты такого не едят, правда?

– У Дайси золотые руки. На жаровне она способна приготовить буквально все.

Полли налила мне воды в бокал. Дайси принесла блюдо с ветчиной, сыром и половиной пирога, остро пахнувшего луком.

Пробовать еду из тарелки, что она поставила передо мной, я не решалась. Полли, увидев мои сомнения, усмехнулась.

– Не переживай, я не отравлю тебя. Это было бы очень глупо. – Она отломила кусочек сыра нежными пальцами. – Подумай хорошенько: ты должна либо перейти на нашу сторону – да, я знаю, что это маловероятно, благодарю за очередное разочарование, – либо подвергнуться справедливому суду и отправиться на виселицу. Как военная преступница. Иначе преступниками, которые убили пленницу пирогом с луком-пореем, окажемся мы.

– Звучит логично, – пробормотала я, пробуя кусочек пирога. Полли оказалась права – Дайси была кулинарным гением.

Но я не испытывала голода – не могла забыть о грохоте пушек и темной магии, атакующей город.

Я не видела смысла беседовать с Полли. Переубедить ее все равно не получится, а она не сумеет перетянуть меня на свою сторону. Мы словно параллельные реки, что текут близко, но не пересекаются.

Битва бушевала без нас. Все слова, памфлеты, аргументы и законы свелись к выстрелам и стали, к окровавленной земле, которую то захватывали, то уступали.

– Тебе это еще не надоело? – пробормотала я.

– Что? – удивилась Полли и положила вилку рядом с опустевшей тарелкой.

Не знаю, как она умудрялась есть, однако галатинская знать умела владеть собой, и желудки у них были железные. Они и в разгар огненной бури могли перекусить с удовольствием.

– Ждать. Ждать конца битвы, ждать, пока Совет проголосует, пока кто-нибудь сделает что-то, что, черт побери, ты и сама могла бы сделать?..

Полли улыбнулась – грустно, но откровенно.

– Все время. Именно поэтому я здесь, а не прячусь в Серафе с мамой и Йонамиром. Тут я хотя бы могу помочь. Не так сильно, как ты, – добавила она с меньшим ехидством, чем прежде, – но все же. Это я придумала убрать тебя с поля боя.

– Что ж, благодарю.

– Ой, да ладно. Не стоит меня за это винить. Думаю, отец и остальные все еще не понимают, на что ты способна. Насколько я представляю твои способности…

– А ты имеешь о них представление?

– Я лучше других говорю на серафском и слышала разговоры колдунов. Они сказали, ты превзошла их искусство, – ответила Полли. Увидев, что я потрясена, она улыбнулась и добавила: – Да, они это признают. И хотят узнать, как ты творишь чары.

Я заледенела, изо всех сил стараясь сохранять безразличный вид. Ее слова меня ужасно напугали.