Власть без мозгов

Гораздо важнее обратить внимание на тех, кто хочет заниматься наукой здесь. При этом утечка мозгов всё равно будет. Посмотрите, сколько уезжают из успешной Европы, эти учёные направляются в США, где науке действительно придаётся огромное значение, и научной работой там можно заниматься значительно более успешно, чем в других странах мира. Но масштаб утечки мозгов может быть разным. В последние годы Нобелевские премии по химии и физике получают немецкие учёные, работающие и в Германии. Из этой страны учёные уезжают меньше. Поэтому наша задача создать такой климат, чтобы наука была в стране востребована. Когда она по-настоящему востребована, мы снабжаем наши лаборатории хорошим новым оборудованием (на это находятся деньги!) и появляются задачи, которые интересно и нужно решать. Вот тогда очень многие и не будут от нас уезжать. Будут появляться талантливые учёные и оставаться здесь. Ведь пока ещё наша система образования - МГУ, Новосибирский университет, Академический университет - научно-образовательный центр нанотехнологий РАН, созданный мной, - даёт возможность получать очень хорошие знания, и авторитет этих учебных заведений в мире чрезвычайно высок.

- Одна из задач, которые поставило государство перед наукой, -это прорыв в области нанотехнологий. Создана госкорпорация «Роснано». Как вы считаете, насколько этот приоритет правилен и насколько правильны шаги государства в достижении поставленной цели?

- Инициатива в этом приоритете принадлежит американскому профессору Ричарду Смолли, получившему в 1996 году Нобелевскую премию по химии за открытие фуллеренов. В 1999 году он выступил перед конгрессом США и рассказал, что сегодня могут делать и делают нанотехнологии в разных областях - электроники, химии, наноматериалов, биологии и т. д. И то были впечатляющие достижения. Нанотехнологии - это та область, где используется очень много современных научных методов. Одно из достоинств этой области - её мультидисциплинарность и взаимное проникновение различных наук. После доклада Смолли появилась стратегическая инициатива и соответствующая программа в США. Владимир Путин спустя несколько лет это повторил.

Тем не менее эффективность организации корпорации «Роснано» пока ещё у меня вызывает большие сомнения. Хотя есть положительные результаты. Получили господдержку интересные научные проекты. Но их единицы. В целом же будущее «Роснано» как организации связано прежде всего с активным взаимодействием по перспективным научнотехническим разработкам. Нельзя создать наноиндустрию, просто закупая промышленность на Западе. Да и не всегда закупается то, что действительно необходимо здесь, многое делается по чисто коммерческим критериям. В науке же оценивать эффективность только с позиций коммерциализации чревато большими опасностями. И если «Роснано» не изменит политику по реальной поддержке перспективных научных исследований и разработок, она окажется на мели.

- Проект по созданию в России аналога Кремниевой долины - это чисто коммерческий проект или возможность научного прорыва?

- Я не знаю подробностей этого проекта. Прочитал большое интервью высокого чиновника из президентской Администрации и, откровенно говоря, не увидел там никакой конкретики. У Кремниевой долины в США своя история и во многом она связана с теми потребностями, которые были актуальны в те годы. Она создавалась Уильямом Шокли, получившим Нобелевскую премию за открытие плоскостного транзистора. Шокли, а это часто бывает с учёными, решил, что такое блестящее открытие должно приносить ему прибыль. Он оставляет компанию «БеллТелефон», где занимался научной работой, и начинает заниматься научным бизнесом. Кстати, моя позиция в этом вопросе такая: когда научный работник начинает заниматься научным бизнесом, он перестает быть научным работником. Совместить бизнес с наукой практически невозможно.

И вот Шокли стал профессором Стэнфордского университета и основал «Шоклитранзисторкорпорейшн», привлёк группу талантливой молодёжи. Но его компания прогорела, поскольку бизнесменом он оказался плохим. Однако этого человека не зря называют Моисеем Кремниевой долины. Ведь он смог организовать коллектив молодых учёных, которые занялись научным бизнесом, оставив науку в чистом виде. Нельзя забывать и то, что развитие Долины связано в первую очередь с необычайной востребованностью микроэлектроники, полупроводниковой электроники в мировом народном хозяйстве. США это не могли не использовать, создавая благоприятные условия для роста новых компаний. Да и место было выбрано хорошее, рядом мощнейшие научно-образовательные центры - Стэнфорд, Калифорнийский университет в Беркли, Санта-Барбара и т. д. Вот сколько всего должно совпасть, чтобы появился феномен Кремниевой долины. У нас, например, такого рода научный бизнес мог бы возникнуть на площадке новосибирского Академгородка. Но при этом внутри Академгородка обязательно должна оставаться и сама наука. Государство же здесь должно играть скорее поддерживающую роль, чем командную.