Власть без мозгов

- Ну, я бы сказал, что в целом конечно к величайшему сожалению, я это называю качеством населения. Качество населения и в России, да, в общем, и в США между прочим за последние 10 - 12 лет заметно ухудшилось. Вообще США...одна из моих любимых стран, иностранцы первые избрали меня членом своей национальной академии наук, многие другие академии мира делали это уже после них, и я там, в общей сложности, бывал наверно раз 40, и могу сказать, что если в 74-м году, когда был известный Уотергейт, и я смотрел, как американская молодежь, студенты реагировали на это. Для них это было шок, что президент может делать такие вещи, то есть вот наивно полагали они, что есть справедливость на земле. Сегодня, вообще говоря, для американского студента и молодого научного работника то, что делает у них и Буш и, скажем, предыдущие президенты шоком уже не является. Они уже, как говорится, уже вот так повзрослели и понимают, что в структурах власти происходит черт знает что. Ну и примерно то же самое произошло еще в большей степени с нашей молодежью.

- Причем в короткое время.

- Конечно, АН тоже наверно изменилась и может быть даже не в лучшую сторону, но самое главное нам удалось сохранить научную среду, научную организацию, при этом когда говорят о низкой эффективности, простите, я вам приведу простой пример — индекс цитирования. Вот, значит, в моем родном физическом институте имени Иофе 42 научных работника имеют индекс цитирования выше 1000, значит больше 1000 ссылок на их работы, это очень высокий индекс цитирования, и 12 из этих 42 — это мои ученики и сотрудники моей лаборатории. В общем, люди практически все кроме меня моложе 50 лет, а многие из них и 30 и 35, и мы в этих условиях сохранили, и молодежь шла тоже, и, конечно, в значительной степени это происходило благодаря международному научному сотрудничеству, совместным проектам, грантам. И, в целом, я бы хотел сказать, что АН как организация сохранила в целом научный потенциал, и эффективность ее, если учесть, ну любят же ее исчислять на вложенный доллар и прочее, то окажется по тем средствам, которые затрачивались на науку в России, эффективность РАН необычайно высока, и можно называть одно за другим, даже и в это время. Если говорить сегодня о классе работ, которые отмечаются Нобелевскими премиями, то и мои работы, и работы Виталия Лазаревича Гинзбурга, Алексея Алексеевича Абрикосова — это работы, сделанные в Советский период. И я могу назвать, но не буду называть, это не принято имена ученых, которых я выдвигаю постоянно на Нобелевские премии, и я думаю, что они их получат со временем. Это опять же работы, сделанные нашими выдающимися физиками в тот советский период, но уже, тем не менее, созданы и проведены новые исследования, и класс их достаточно высок, и то, что нужно делать — не нести вот этот поток грязи на АН, а помочь ей сохраниться и развиваться. А что касается поправок к закону о науке, то я хотел бы сказать простую вещь — закон о науке и технической политике, принятый в августе 96 года, разрабатывался 3 с лишним года

- Причем при очень широком обсуждении.

- При очень широком обсуждении — комитет по науке приезжал к нам в Санкт-Петербургский научный центр, в физико-технический институт, в другие институты, мы это дело обсуждали. Вносить поправки к закону, касающиеся многих важных положений совершенно неожиданно для нас на заседании правительство и затем срочно направлять в Думу, не вырабатывая его вместе с учеными, не занимаясь этим, это, по меньшей мере, безнравственно, и не может сыграть по-настоящему никакой положительной роли. Кроме того, да, там очень много сейчас говорится, что президент должен утверждаться президентом страны, устав должен утверждаться правительством, очень может быть, можно спорить по этому поводу, но это детали, которые нужно детально обсуждать, и есть много других вещей, которые не рассмотрены в законе в целом, и которые, тем не менее, созрели на самом деле реально. Ну и потом хотел бы сказать еще одну важную вещь — это само по себе переименование АН из академии с государственным статусом в государственную. Я могу сказать, что когда обычно апеллируют чиновники, говоря о том, что в гражданском кодексе нет такого определения, как академия с государственным статусом, в гражданском кодексе и нет государственной академии наук, и если в результате этого мы станем просто федеральными гос. учреждениями, к которым можно чиновничьим способом прилагать очень многие правила, то произойдет вообще непоправимое и печальное событие.