Власть без славы

— Возлюбленные братья, цели этого Общества, основанного нашими виднейшими согражданами, таковы: во-первых, запрещение всех видов азарта; во-вторых, утверждение парламентом всех лицензий на торговлю спиртными напитками. — Пастор боязливо поглядел поверх очков на задние ряды и пискливо откашлялся; но, к его удивлению, никто не бросился к кафедре и не запустил в него гнилыми овощами. — Кхм… в-третьих, строгое соблюдение воскресного дня; в-четвертых, запрещение продажи непристойных книг; в-пятых, борьба против притонов и за чистоту нравов. — Оуэн продолжал дрожащим голосом: — Я получил частное секретное сообщение о том, что кучка скандалистов попытается нарушить порядок и сорвать наше собрание. Такая попытка была бы глупостью. Кто, взирая на то, что творится вокруг нас и в нашей собственной среде, может не видеть разврата, в котором мы погрязли, и отрицать необходимость созданного нами Общества? Кто? — Он снова бросил взгляд на задние ряды, но там все сидели спокойно и переговаривались только шепотом. Оратор приободрился. — Как я уже говорил, главная цель Общества — это закрыть тотализатор на Джексон-стрит, ибо это вопиющее зло, это вампир, сосущий кровь и разоряющий домашние очаги!

Тут из задних рядов раздалось рычание, эхом отдавшееся во всех углах церкви:

— Валяй, валяй! Выкладывай!

Его преподобие поднял голову и с опаской поглядел на хулигана: здоровый, рослый детина с ушами точно капустные листья. Ясно, он привел свою шайку, чтобы учинить скандал. Собрание будет сорвано, как все предвыборные собрания, на которых выступают против кандидатов Джона Уэста.

Все члены Общества и покровители его, сидевшие в первых рядах, повернули головы, а оратор, собрав все свое мужество, продолжал с отчаянной решимостью:

— Тотализатор поощряет лентяев, это разбойничий вертеп, где занимаются грабежом! — Сторонники Общества вяло и неуверенно похлопали. Хулиганы в глубине церкви заорали и зашикали.

— Лично я ничего не имею против мистера Уэста, почтенного владельца тотализатора. Напротив, я слышал о нем много хорошего. Он широко известен своими щедрыми пожертвованиями на добрые дела.

Одобрительные крики в задних рядах; жидкие хлопки на передних.

После этой уступки, сделанной противникам, Оуэн, дабы умиротворить своих сторонников, начал усиленно нападать на тотализатор, требуя немедленного и решительного вмешательства полиции. В задних рядах состоялось торопливое и очень шумное совещание. Оратор испуганно озирался по сторонам, словно ища путь спасения, и, видимо не найдя его, продолжал:

— Я надеюсь, леди и джентльмены, что сегодня здесь не произойдет ничего такого, что могло бы опорочить добрую славу храма господня.

Дик Капуста поднялся на ноги.

— Я хочу задать вопрос! — крикнул он.

— После, мой друг, после, в положенное время.

— Вот как? Рот зажимаете?

В первом ряду встал молодой человек и выступил в поддержку Общества. Он заверил собравшихся, особенно тех, кто сидел в задних рядах, что «лично против мистера Уэста он ничего не имеет», но стоит за закрытие тотализатора и запрещение всех видов азарта.

— Я сам, — заявил он, — был когда-то клиентом тотализатора мистера Уэста, но потом я решил, что лучше знаться с Иисусом Христом.

После того как молодой человек, покинувший Джона Уэста ради Иисуса Христа, сел на свое место, Оуэн, под крики и шиканье, снова начал обличать игорный азарт.

Тогда Дик Капуста, вспомнив, что Джон Уэст настоятельно советовал воздержаться от применения силы, сказал со вздохом:

— Да ну их! Пускай болтают, — и удалился вместе со своей шайкой.

Месяц спустя во всех газетах штата Виктория появилось широковещательное объявление; сочинил его Барни Робинсон.

«ДЖОН УЭСТ

имеет честь уведомить, что он ведет дела по розыгрышу кубка Эпсом и кубка Метрополии в ординаре, в двойном и прочее.

Столичный конноспортивный клуб, Бурк-стрит, 224, Мельбурн.

Телефон 3 103.

Телеграфный адрес: Джон Уэст, Мельбурн.

(На письменные запросы отвечаем без задержки.)»

Помещение клуба на Бурк-стрит отличалось некоторой пышностью. В первом этаже была бильярдная, буфет, кафе для членов клуба и гостиная, обставленная широкими диванами и креслами. На стенах висели фотографии лошадей, жокеев, наездников, боксеров и футболистов. На столиках лежали газеты и спортивные журналы. На полке в углу, несколько нарушая общий стиль, красовался комплект Британской энциклопедии. На этом настоял Барни Робинсон, уверявший, что «так будет поприличней», и его часто можно было видеть погруженным в чтение объемистого тома.