Власть без славы

По субботам посетителей было больше, но подавляющая масса пари заключалась по почте или по телефону. Клуб приносил свыше пятисот фунтов прибыли в неделю.

— Старт! — сказал Джон Уэст. — Ведет Динкам, за ним Кэти, потом Королева Бесс и Принц…

Игроки торопливо делали последние ставки.

— Как на Динкама?

— До старта ставили два против одного. А как сейчас Динкам, Джек?

— Считайте так на так.

— Ставлю шесть монет.

— Динкам все еще ведет. Королева Бесс вышла на второе место — сзади Динкама на два корпуса. Третий — Принц. Сэмми Бой обходит. — Джон Уэст поднял руку, точно полицейский на перекрестке. — Повернули на прямую! Ставки больше не принимаются!

Игроки слушали, кто охваченный азартом, кто с отчаяния надеясь на невозможное. Когда Джон Уэст объявил результат скачки, поднялся неистовый шум; те немногие, кто ставил на победителя, разразились восторженными воплями, те, кто проиграл, — возгласами досады и горя. Джон Уэст повесил трубку и вышел из-за стойки.

— Зайдем на минуту в кабинет, Пэдди, поговорим, — сказал он Пэдди Вудмену.

Они прошли в кабинет и сели за стол друг против друга.

— Меня немного беспокоит комиссия по расследованию, Джек, — сказал Пэдди.

— Можете не беспокоиться. Мы теперь предоставим эту комиссию Дэйви Гарсайду. А вот меня беспокоят лягавые. Тут и сейчас один торчит, он уже несколько месяцев шляется в клуб и собирает улики.

Услышав эту новость, Пэдди энергично потер ладонью лысую макушку. Барни Робинсон уверял, будто Пэдди оттого и облысел: слишком усердно растирал голову в минуты душевного расстройства.

— Как же так, Джек? Вы уверены? Откуда вы знаете?

— Один сыщик сказал.

— А кто этот лягавый, вы знаете?

— Догадываюсь.

— Да как же он сюда пробрался? А для чего же тогда наши втерлись в школу сыщиков? Прозевали, значит?

— Уж как-то пробрался. О’Флаэрти тоже не дурак. Это его рук дело, черт его подери.

— Что же вы будете делать, Джек?

— Я думаю, это Бэдсон. Он сейчас тут. Вчера, когда мне сказали про это, мы с Фрэнком пошли к нему на квартиру, но не застали, а от его матери ничего не удалось узнать. Вот я с ним сейчас потолкую. Мы его спросим напрямик.

Джон Уэст вышел в зал и отыскал высокого молодого человека в длинном черном пальто.

— Мне надо с вами поговорить, — сказал он.

Тот покраснел, но, не споря, пошел за Джоном.

— Боров, поди-ка сюда на минуту, — на ходу бросил через плечо Джон Уэст.

В кабинете Уэст уселся за стол; Пэдди Вудмен стал рядом.

— Ваша фамилия — Бэдсон?

— Да, — смущенно ответил Бэдсон, оглядываясь в поисках стула.

— Вы служите в полиции? — в лоб спросил Джон Уэст.

Бэдсон промолчал, вертя в руках шляпу; вошел Боров и остановился у него за спиной.

— Неужели вы опустились так низко, чтобы пойти служить в полицию? — спросил Пэдди.

— Если это должен быть разговор с глазу на глаз, пусть эти люди уйдут, — сказал Бэдсон.

— Это мое дело, кто уйдет, а кто останется, — отрезал Джон Уэст.

— Зачем вы вчера вечером приходили ко мне на дом? — спросил Бэдсон.

— Приходил узнать, не выиграл ли ваш билет, — солгал Джон Уэст. — Но вы не ответили на мой вопрос. Вы служите в полиции?

— Нет.

— Разрешите вас обыскать?

Бэдсон положил шляпу на стол, медленно снял пальто, пиджак и жилет и протянул все это Джону Уэсту; тот с сомнением посмотрел на него, потом стал обшаривать подряд все карманы: немного денег, несколько клочков бумаги, пачка табаку, железнодорожный билет и еще кое-какая мелочь, но ничего уличающего.

Джон Уэст поднялся из-за стола, подошел к Бэдсону и в одном из брючных карманов обнаружил записную книжку. Он быстро перелистал ее, затем внимательно просмотрел каждую страничку, но они были чистые, не исписанные. Он со злостью швырнул книжку на стол и начал ходить из угла в угол, точно зверь в клетке.

— Я же знаю, вы из тех лягавых, что работают на О’Флаэрти. Я вам точно могу назвать день, когда вы нанялись в полицию. Я все знаю!

Бэдсон беспокойно следил за каждым его движением.

— Нечего мне зубы заговаривать. Мне все известно. С тех пор как я открыл клуб, О’Флаэрти нанял тридцать человек, чтобы шпионить за мной. А через полгода их всех вышибли. — Джон Уэст с угрожающим видом остановился перед Бэдсоном. — И вас тоже вышибут. Этому О’Флаэрти шею свернуть надо за то, что он зря губит таких вот парней. — Уэст уже почти кричал. — Будь я его родным братом, я все равно бы ему шею свернул. Слышите? Ему надо шею свернуть!

— Но я же вам сказал, что не служу в полиции и не знаю никакого О’Флаэрти, — с отчаянием произнес Бэдсон, косясь через плечо на Борова.

Джон Уэст с размаху стукнул кулаком по столу.

— Довольно врать! Говорят тебе, я все знаю: ты — полицейский, подлый шпик, лягавый.

— Но тогда… тогда зачем же вы меня спрашиваете? — запинаясь, пробормотал Бэдсон.