Власть без славы

Деятельность комиссии по расследованию злоупотреблений в полиции просто бесила О’Флаэрти. Ничего она не сделает, эта комиссия. Она добилась лишь того, что поставила Каллинана и некоторых других высших полицейских чинов в неловкое положение. Уэсту она особенно не помешает, это ясно. Бедняга Каллинан! Опять вытащили на свет божий все его старые грехи времен комиссии 1881 года, да еще кое-какие грехи, которые накопились с тех пор, вроде истории с винно-водочной лавкой или тайного посещения Уэста в гостинице. И все равно не нашлось охотников разоблачить все сделки Каллинана с хозяином тотализатора. Ни перед одной комиссией, кажется, так не врали и так упорно не отмалчивались, как перед этой. Что ж, я ничего другого и не ждал.

Каллинан замял дело Уильямса и Армфилда. Хитрая собака наш начальник, но и трус же! Не комиссия разоблачает Уэста, а Уэст с Гарсайдом используют ее для разоблачения других. Еще удивительно, как это они не постарались и меня запутать. А какая торговля из-за отпусков, повышений, из-за жалованья и предельного возраста службы! Будем надеяться, что хоть жалованье увеличат. Тогда и взяток меньше будет. И мне тоже прибавка не помешает. Если условия станут лучше, так и людей получше можно будет подобрать.

Дэйв О’Флаэрти исподтишка оглянулся через плечо: примерно в сотне шагов позади, под уличным фонарем, промелькнули две неясные фигуры. «Как видно, они решили проводить меня сегодня до самых ворот», — подумал он.

Тоже выдумали — назначить комиссию для проверки полиции штата Виктория и не вызвать Джека Уэста! Что за балаган без Петрушки? Ладно, я еще поймаю его и при теперешнем законе. Дэйв О’Флаэрти не нуждается ни в новых законах, ни в комиссиях, чтобы поймать Уэста. Скоро мы возьмем его в оборот — тогда поглядим, как он запляшет.

А ведь они всё идут за мной. Скверно! Обычно они отстают, когда я подхожу к дому. Бэдсон уверен, что они затевают на него покушение. Очень возможно. Когда Уэст присылает угрожающие письма, жди неприятностей. Ну, ничего, Бэдсона упрятали далеко, даже подручным Уэста до него не добраться.

О’Флаэрти нащупал в кармане несколько билетов тотализатора. Констебль Бэдсон неплохо поработал. На сей раз Уэсту крышка. Нужен новый закон, чтобы прикончить его карьеру, а лишнее судебное дело против него подтолкнет наших законодателей.

Дэйв О’Флаэрти повернул за угол; по одной стороне улицы тянулись небольшие дома, по другой — общественный парк. Он вошел в ворота двухэтажного дома. Несколько минут он постоял на темном крыльце, потом осторожно заглянул через чугунную ограду. На углу, шагах в пятидесяти, стояли две темные фигуры.

О’Флаэрти вошел в дом, зажег газовый рожок в гостиной, выходящей окнами на улицу, и снял сапоги. Подымаясь по лестнице, он услышал ровное дыхание жены и детей, спавших в комнатах наверху.

«Надо надеяться, шайка Уэста ничего такого не затевает, — подумал он. — А время для этого самое подходящее, ведь их атаман сейчас в Сиднее».

О’Флаэрти тихонько прошел в спальню и разделся, не зажигая огня. Жена его грузно повернулась на кровати.

— Это ты, Дэйв? — прошептала она.

— Я, Мэгги.

— Опять ты так поздно. Я уж беспокоилась. Хотела дождаться тебя, да, видно, задремала. Сколько времени?

— Второй час.

Надевая ночную сорочку, Дэйв ушиб колено о ножку кровати и тихонько выругался. Он лег было, но снова поднялся, достал из кармана брюк револьвер и сунул его под подушку.

Мэгги дышала ровно и глубоко — она уже опять уснула. А он тихо лежал в темноте; сон не шел, хоть он и устал до полусмерти. И чего они стоят там, на углу? Может, все-таки что-то затевают? Среди бела дня от таких мыслей отмахиваешься, а вот когда лежишь тут в темноте, зная, что они подкарауливают, может быть замышляют что-нибудь… Они не остановятся ни перед чем, даже перед убийством. Э, приятель, брось расстраиваться по пустякам, не посмеют они тронуть Дэйва О’Флаэрти. Да, но Уэст сейчас в Сиднее. Может, он нарочно уехал, чтобы обеспечить себе алиби…

Мысли его стали путаться и, несмотря на смутную тревогу, он наконец уснул глубоким сном безмерно уставшего человека.

Теплая летняя ночь окутывала дом, тихий и темный. Двое в кепках, надвинутых на самые брови, подкрались к забору. Из окна в первом этаже все еще падал свет. Стараясь не попасть в полосу света, зловещие фигуры прижались к стене.

Раздался звон разбитого стекла. Миссис О’Флаэрти привскочила в постели.

— Дэйв, Дэйв! — позвала она дрожащим, прерывающимся шепотом. — Проснись, Дэйв! В доме кто-то ходит!

Она отчаянно трясла мужа за плечо. Наконец он проснулся и тоже сел, протирая глаза.

— Что такое, Мэгги?

— В доме кто-то ходит. Я слышала, как будто стекло разбилось. И, кажется, в гостиной свет.

Дэйв О’Флаэрти выхватил из-под подушки револьвер и спустил ноги с кровати.

— Кажется, это я оставил свет в гостиной, — сипло прошептал он. — Может быть, тебе просто послышалось?

— Да нет же, я проснулась от шума, — ответила жена; он на цыпочках пошел к двери. — Бога ради, Дэйв, осторожнее!