Власть безумия [СИ]

— Я ничего не понимаю, — устало ответил Рэми. — Этого слишком много для меня. Они не имеют право лгать вождю? А мне?

— И тебе…

— А ты, оказывается, еще как можешь… я не хочу тебя слушать… Я не могу тебе доверять.

— Тогда доверься им.

Рэми обернулся и посмотрел на стоявшего в дверях Марка:

— Я не ошибся? — переспросил хранитель знаний. — Вы — телохранитель Мираниса? Тот самый целитель судеб?

— Тот самый…

— Расскажите мне о магии Кассии?

Рэми отвернулся. Глаза Марка заблестели вдруг тем самым блеском, каким блестели глаза старого учителя Армана, сумасшедшего исследователя, когда тот находил в книгах что-то интересное.

— Зачем? — спросил Рэми.

Тихий ответ его ошарашил:

— Чтобы вам помочь.

— А кто, простите, сказал, что я нуждаюсь в вашей помощи?

Он развернулся и вышел, даже не простившись. И даже не приказав им молчать. Рэми было все равно. Только сейчас, в этой комнате, он понял — выбор сделан и сделан уже давно. В пользу Мираниса. Все остальное — ради любопытства и внутреннего успокоения.

Даже если хранительница не хотела всерьез убить вождя, даже если все это было только ради того, чтобы разбудить целителя судеб и исцелить Элизара, Рэми не понять этих людей. Никогда он не смирится ни с их образом жизни, ни с тем, как они мыслят.

Никогда не Рэми стать таким, как они, а, значит, никогда не суметь быть для них хорошим вождем.

Рэми не создан для Виссавии. И теперь он это знал твердо.

Буря закончилась. Наследник успокоился. Вождь отошел от окна, и обернулся к все так же ожидавшему за его спиной Араму.

Вспыхнул ярче огонь в камине, и в спальне вдруг стало теплее и уютнее.

— Прикажи, и я узнаю, что там случилось, — тихо прошептал Арам.

— Наследник наверняка приказал всем молчать, — задумчиво ответил вождь, развязывая пояс. Он устал. Он хотел спать. — Если ты вмешаешься, то виссавийцам придется выбирать между мной и им.

Между его приказами и моими. А я этого не хочу. Нам не надо знать, что там случилось. Нам надо найти этого мальчика среди кассийцев, как бы усердно он не скрывался.

Широкий пояс упал на кресло, к нему вскоре присоединилась и туника.

— Это будет нелегко.

— Даже если он помечен дыханием смерти? — Арам не сумел удержать дрожжи.

— И ты ничего не сделаешь?

— Я уже делаю. В Виссавии ему ничего не грозит. А вне Виссавии он никогда больше не появится. Что бы там себе наследник не воображал.

— Задержишь его силой?

Вождь сел на кровать, расшнуровывая домашние сапоги:

— Если не будет другого выхода… собери хранителей смерти.

Проверь каждого из свиты Мираниса, кто в скором времени должен уйти за черту. Найди мне среди них того, кто обладает силой целителя. Но делай это осторожно, мальчик явно не глуп. И когда найдешь… не трогай его. Не следи за ним, дай ему полную свободу. Пусть подумает, что его оставили в покое. Пока есть время. И пусть богиня сама с ним поработает.

— Да, мой вождь. Позволь…

— Позволить что?

— Позволь спросить… почему ты не даешь хранителям смерти…

— … попробовать убрать мое облако? — закончил за него Элизар, укладываясь в кровать. — Потому что на то причины есть причины. Мне очень жаль, Арам, но имеются в этом мире вещи, которые ни тебе, ни мне не изменить. Скажу более — менять опасно.

— И наследному принцу Кассии…

— Судьба Мираниса меня не касается.

— Мой вождь… — голос Арама вдруг задрожал. — Даже если это опасно… прошу…

— Ты ведь действительно меня любишь, — вождь улыбнулся, опускаясь на подушки. — Как и все вы любите. Но по мне — любите слишком. Оттого любовь ваша слепа. Я не могу позволить вам оттащить меня от грани. Как я не могу оттащить Мираниса.

Единственное, кого я всеми силами буду пытаться спасти, это выбранный Виссавией наследник. Может, хотя бы этим я искуплю то, что натворил за все это время.

— Мой вождь, — выдохнул Арам, — это была…

— … болезнь?

— Да, и она миновала. Теперь все изменилось.

— Ты ошибаешься, мой мальчик. Изменилось, это правда. Но вот надолго ли? Иди. Поздно уже. Я устал. Да и тебе лучше отдохнуть.

Глава 12. Тень смерти

Ночка выдалась славной. За плотно задернутыми шторами бился в ставни ветер и дождь. Горели в подсвечнике толстые свечи.

Сидевший за столом Мир очнулся, наконец-то, от изумления, в сердцах смял листок бумаги и что было силы швырнул его в стену, угодив как раз в морду вышитого на гобелене пегаса:

— Проклятие! — прошипел он.

— Если ты так его ждешь, — холодно ответил Лерин. — То почему отпустил? Ведь мог же приказать остаться. Рэми ведь просил…

— Ты удивишься, если узнаешь, чего я жду… — прошипел Миранис.

Лерин подошел к комку бумаги и уже хотел его поднять, как принц вскричал:

— Даже не думай!

Брови Лерина поползли вверх. Хариб принца, повинуясь знаку своего архана, поспешно подхватил смятое послание и отдал его Миру.

— Что тебя так встревожило? — уже гораздо мягче спросил Лерин. — Что такого было в письме от верховного жреца Радона?

Принц ничего не ответил, лишь расправил на столе лист бумаги, медленно скрутил его в трубочку и поднес к свече.