Власть безумия [СИ]

— Я не хочу ничего понимать! — ответила Аланна, скидывая плащ. — Миру ты не нужен эти три дня? Мне нужен! И я не собираюсь терять время ни на споры, ни на мысли «почему». Уж прости…

— Люблю тебя, глупая дурочка… — выдохнул Рэми ей в губы.

Телохранитель вдруг почувствовал облегчение. Он не понимал, почему принц злился, и уже не хотел понимать. Он все решил. И впервые за долгое время он почувствовал на душе спокойствие.

Через несколько дней Рэми вернется с принцем в Кассию и забудет Виссавию навсегда.

Он телохранитель Мираниса, наследного принца Кассии, он — целитель судеб. И он, наконец-то, твердо знает чего хочет. И будет за это бороться. По возвращении в Кассию.

А теперь он даст принцу побеситься и привыкнуть к мысли, что от Рэми так просто еще никто не отделался.

Дождь вдруг закончился, в окно хлынул яркий солнечный свет.

Рэми легко подхватил Аланну на руки и понес ее к кровати.

— Эти дни ты будешь любить Армана, — усмехнулся он. — Тебя это не смущает?

— Я буду любить тебя… пусть даже и в облике Армана, но тебя…

Глава 13. Свадьба

Рэми стоял на балконе, смотрел вниз, на наполненный людьми зал, и едва не позевывал от скуки. Без службы у принца у него оказалось слишком много свободного времени, которое, как ни странно, девать было некуда.

Празднества поражали своим размахом. Огромная зала с белоснежными, уходящими вверх, в имитирующий звездное небо купол, колонами была украшена цветами. Стояли тут и там огромные столы, уставленные яствами: были там и диковинные фрукты из Самала, и нежные, тающие на языке паштеты, и так любимые дамами сладости. Специально из Ларии и Кассии привезли затейливо приготовленную дичь и рыбу. Из Самала — тонкие, слегка терпкие вина.

Виссавийцы выделялись среди кассийцев некоторым изяществом и сравнительно простыми нарядами. Они ели, да и то с опаской, только некоторые фрукты, посматривали с легким презрением на мясные блюда и больше отмалчивались, не стремясь лишний раз к общению. Они были предельно вежливы и милы, но в то же время равнодушны. Как вежливый хозяин по отношению к нежеланному гостю.

В глубине зала, на возвышении, стоял богато расшитый золотом и драгоценными камнями балдахин. Под ним был стол, за которым рядом с молодой парой сидел и Миранис. За спиной наследного принца Кассии, укрыв лица под тенью капюшонов, застыли четверо телохранителей.

На ступеньках, ведущих к возвышению с балдахином, появился тонкий юноша. Он поклонился вождю, сел прямо на мраморный пол и вдруг поднес к губам серебряную флейту. Закрыл глаза, погладил пальцами инструмент и заиграл…

Замерли восхищенно придворные, улыбнулся милостиво вождь, устремилась к музыканту душа Рэми. Все замолчали.

Казалось простая мелодия незваным гостем запросилась в душу.

Вдруг стало на груди тепло и спокойно, ушли куда-то все обиды и переживания, расцвели на лицах гостей счастливые улыбки. Мелодия дарила радость. Тихую, мечтательную, полную надежды.

— Красиво, — прошептала рядом Аланна, и рука ее нашла руку Рэми, ласково сжала пальцы.

— Это не очень мудро, душа моя, — усмехнулся Рэми, отвечая на ее пожатие. — Подумают, что ты изменяешь целителю судеб с его собственным братом.

— А тебе не все равно ли, что подумают?

— Арман рад не будет…

— А я думаю, что Арман поймет.

Рэми оторвал взгляд от музыканта и повернулся к невесте. В золотистой тунике, с поднятыми вверх волосами, она была непривычной и даже слегка чужой. Но с разрисованного синими завитками лица смотрели на Рэми любимые глаза, смотрели ласково, со счастливой улыбкой.

— Арман никогда не глядит на меня столь тепло, — промурлыкала Аланна, когда губы Рэми коснулись ее украшенных драгоценными камнями пальчиков. — Давай потанцуем.

— Ты прекрасна в своем безумстве, — усмехнулся Рэми.

— Я просто не хочу тратить время, как тратит его мой глупый брат.

— Миранис не обрадуется, если услышит, что ты его называешь глупым.

— Но ты же меня не выдашь? — хитро усмехнулась Аланна.

Сказать по правде, Рэми не любил танцевать. Нанятый Арманом для вновьобретенного брата учитель вечно был недоволен своим учеником. И двигался тот недостаточно изящно, и не умел точно повторить, казалось, простых движений, и никак не мог стереть с лица скучающего выражения.

Рэми и в самом деле скучал на уроках. Он вспоминал полные страсти пляски в деревне, и не понимал ни чопорности медленных танцев арханов, ни их красоты. Лишь теперь, когда рядом была Аланна, когда рука ее то и дело касалась игривым жестом его ладони, чтобы вновь, подобно бабочке, спрятаться за ее спиной, он оценил легкий флирт аристократического танца. Оценил и глубоко запрятанную в нем страсть.