Власть безумия [СИ]

Вождь стремительно обернулся. Кинжал его ударил в место, где миг назад был истекающий кровью упырь. Но лезвие пронзило захлопывающееся жерло перехода и упало на осыпанный осколками и камнями пол.

— Ушел, — устало сказал Рэми.

Спохватившись, он поспешно поднялся и бросился к брату, на ходу активизируя дар целителя.

— Не трогай его, — предупредил Элизар. — При такой ране ты ему только навредишь своим неумением. Оставь его нашим целителям.

— Твоим целителям… — поправил его Рэми, но Армана трогать не стал, уступив место склонившемуся над братом виссавийцу в зеленых одеждах. Какими бы не были виссавийцы, а лечили они все же лучше, чем Рэми. А брату нужна была помощь.

— Его исцелят лучшие, даю слово, — ровно продолжил вождь. — Ведь он из семьи вождя.

— Семьи? — взвился Рэми, посмотрев вождю прямо в глаза. — А где ты был со своей семьей раньше! Ты забыл о нем, о моем брате?

Ты выкинул его из памяти! Тебе было плевать, что с ним, как он живет! Ты даже, когда Арман приехал в Виссавию не признал в нем пасынка своей сестры! Кто ты после этого?

— Рэми… мы не можем… Арман не виссавиец…

— Самолюбивые выскочки! — оборвал его Рэми, чувствуя, как по его щекам катятся слезы. — Ты заставил меня остаться в Виссавии, бросить моих друзей, когда я им был нужен! Если я был бы тут… если я был бы с ними… Гаарс бы теперь жил! Арман бы не был ранен! Но что тебе до них? Они не виссавийцы! А я потерял друга, понимаешь! Человека, который был ко мне гораздо добрее, чем ты!

Он был рядом, когда был мне нужен! А ты?

— Нериан…

— Не называй меня так! Мое имя Эррэминуэль, и я всего лишь кассиец, ничего более. Оставь меня, слышишь! Проваливай в свою Виссавию. Живи себе там дальше и забудь о моем существовании, как ты забыл о существовании моего брата! Исцели Армана и уходи из моей жизни!

— Рэми, хватит, хватит… — вмешалась подоспевшая Лия. — Прошу тебя… хватит мучить друг друга. Сейчас действительно не время.

— Ты права, моя девочка, — мягко ответил Элизар. — Сейчас мы должны подумать о твоем… муже. Перенесите принца и его убитых телохранителей в Виссавию.

— А наследник? — осторожно спросил Арам.

— Наследник волен поступать так, как ему заблагорассудится.

Рэми не возражал. Он знал, что в Виссавии ни с Миранисом, ни с его телохранителями, ни с Арманом ничего не случится. А теперь ему надо было проститься с умершим другом.

— Мне очень жаль, Рэми, — положил ему руку на плечо неведомо откуда взявшийся Бранше. — Мне действительно жаль.

— Наследник, если ты позволишь, я облегчу переход души твоего друга за грань… — тихо сказал незнакомый голос.

Рэми недоуменно посмотрел на склонившегося перед ним юношу в черных одеждах. А ведь именно этот человек держал щит над Миранисом, когда Рэми не было рядом с принцем. И ведь хранитель смерти устал, видно, что устал, а предлагает провести сложный ритуал, который требует очень много сил.

— Какое тебе дело до моего друга?

— Твоя боль это моя боль, Рэми, — спокойно ответил тот.

И Рэми ему вдруг поверил.

— Спасибо…

— … Рэн, — правильно понял виссавиец.

В отверстие в обвалившемся потолке храма вдруг проник первый солнечный луч. Наступило утро.

Глава 4. Наследник

Ритуал выжрал Рэна до дна. Он впервые сам вел душу за грань, при этом вел душу убийцу и наемника. Такому бы, по-хорошему, еще бродить по тьме много зим, прежде чем заслужить покой. Но Гаарс спас наследника, а этого Рэн забыть не мог. Такое надо отплатить.

Хранитель смерти с трудом вынырнул из транса. Он стоял на вершине обсидиановой пирамиды в три человеческих роста высотой.

Небольшое сооружение удобно устроилось среди уложенной каменными плитами площадки. От города место погребения отделял высокий забор, густо увитый вечно-зеленым и колючим ежевичником.

И холодно. Очень холодно. В этой Кассии всегда было слишком холодно.

Рэн стоял в главах обсидианового ложа, бока которого были густо изрезаны древними рунами. Церемония уже закончилось, и синий огонь магии уже почти сжег лежавшее на ложе тело Гаарса.

Чуть поодаль собралась семья умершего. И среди них — Нериан, одаривший Рэна благодарным взглядом.

Хранитель смерти с трудом удержался, чтобы не свалиться на черный, холодный камень. Он еще никогда в жизни не чувствовал себя столь слабым.

Помимо Рэми и его молчаливого друга-оборотня на погребении были мальчик лет девяти со светлыми, вьющимися волосами и две женщины: одна полная, но с виду мягкая и воздушная, как привозимые матерью из Ларии сдобные булочки, вторая высохшая и неприятная, как древесная коряга. Булочка все время отирала со щек бегущие слезы и прижимала к себе с ужасом таращащегося на хранителя смерти мальчишку, а худая сжимала до скрипа зубы, окидывая то и дело наследника неприязненным взглядом.

Винила. Но вслух не сказала ни слова, и даже, когда церемония закончилась и оставшийся после сожжения пепел отдали во власть ветра, подошла к Нериану, молча обняла его за плечи, поцеловала в щеку, и направилась прочь от ложа смерти.