Власть безумия [СИ]

— Иди, телохранитель, — сказал он, открывая темное жерло перехода.

— Нет! — вскричал вождь, поднимаясь, но Рэми уже его не слушал. Он бежал к Миранису.

Оттолкнув стоявшего на дороге Арама, телохранитель, не снижая темпа, впрыгнул в холод перехода и вылетел с другой стороны, попав в хаос. На миг он ослеп и оглох, не понимая, где он и что с ним.

— Берегись, Рэми! — кто-то толкнул его в грудь, опрокидывая на холодный пол, и навалился сверху, заливая лицо и шею горячей кровью. Раньше, чем Рэми узнал своего спасителя, он понял, что тот мертв. Чувствуя, как поднимается внутри волна гнева, Рэми решительно столкнул с себя Гаарса и, поспешно поднявшись, на этот раз безошибочно нашел в темноте и хаосе фигуру своего врага.

— Что такое, целитель судеб? — усмехнулся Алкадий. — У тебя так много друзей, неужели тебе жалко одного для такого врага, как я?

— Не льсти себе, упырь, — прошипел Рэми, наклоняясь к лежавшему у его ног Кадму.

Мертв. Торчащие кости позвоночника, неестественная поза, вонзившийся в его спину меч. Рэми плавным движением, не спуская взгляда с Алкадия, вытянул клинок из тела друга. Огляделся.

Тисмен лежит у колоны. Не движется, судя по ауре — еще жив, но недолго. Арман в обличие зверя, тяжело ранен, но тоже пока дышит. Лерин без сознания. Лия, воспользовавшись передышкой, подбежала к слабевшему Миранису и спряталась под окружавшим принца щитом. Умница. Кто держит над Миранисом щит, Рэми понятия не имел. Он знал только одно — он не имеет права дать Алкадию победить.

— Я уже и не надеялся, что ты придешь. Но я рад… рад, что ты не успел освободиться от наследного принца Кассии и спрятаться в Виссавии.

Рэми не отвечал. Он готовился к драке, и тело его вспоминало тренировки, которыми мучили его когда-то в приграничье, уроки жесткого, неумолимого Виреса и дружеские поединки с братом.

Проснулся, поднял голову где-то внутри целитель судеб.

Улыбнулся широко, заразил Рэми азартом драки. Древнего духа все происходящее забавляло. И он попросил, даже не потребовал, хозяина тела дать и ему вмешаться в битву.

— Пусть будет так, — разрешил ему Рэми.

Готовое к борьбе тело наполнила невесть откуда взявшаяся волна силы. На миг прожгло болью лоб: активизировалась татуировка телохранителя.

— Однажды ты пожалеешь о каждом слове, что прозвучало в этом зале, — сам не понимая зачем, сказал Рэми. — Однажды приползешь ко мне на коленях, моля о прощении. И попросишь у меня смерти…

Получишь ее. Я буду милостивым…

— Умрешь, мальчишка! — взбесился Алкадий.

Рэми остался спокоен. Он заранее знал, что ему будет нелегко, знал, что гнев его только ослабит, и, как его и учили когда-то, доверился своему телу и своему дару. А тело легко отвечало ударом на удар. Свистела в воздухе сталь, встречаясь со сталью. Искрился щит, отражая чужую магию, и летели заклятия в сторону Алкадия.

Разумом, который оставался холодным, Рэми видел, что Алкадий начинает уставать. Уже после битвы с другими телохранителями маг лишился части своих сил, и теперь стремительно терял остатки мощи. Его защита была все слабее, а удары все чаще летели мимо.

Сила же Рэми только росла. Целитель судеб продолжал наполнять его тело магией, черпая силы из неведомого Рэми источника, и телохранитель все так же твердо наносил удары, не позволяя оружию Алкадия даже коснуться своей кожи, тогда как клинок Рэми уже пару раз опробовал крови упыря, и, обрадовавшись, ярче засверкал в полумраке.

— Так легко ты меня не победишь! — засмеялся вдруг упырь, отражая новый удар телохранителя.

Рэми еще и сообразить не успел, что происходит, как его тело в прыжке оттолкнулось от земли и оказалось на линии волны, прикрывая собой лежавшего на полу брата. Наскоро поставленный щит отразил большую часть атаки, но все же доля ее настигла Рэми, обдав лицо жаром. Взорвались болью глаза. Рэми ослеп.

Неосознанно схватился за голову, упал на колени.

Тотчас ему врезали ногой в грудь. Телохранитель упал на спину. Зрение вдруг вернулось, и Рэми успел сомкнуть пальцы на острие чужого меча.

— Так просто не сдамся, — прошипел он.

С порезанных ладоней капала на грудь кровь. Сила целителя судеб помогала, останавливая неумолимо приближающееся к сердцу лезвие, но даже ее было недостаточно. Рэми уже подумал, что через миг снова умрет, на этот раз навсегда, как натиск меча вдруг ослабел, и из груди Алкадия вышло серебристое, в разводах крови лезвие.

Упырь отпрянул от Рэми, сел на пол, и, посмотрев на пронзившее его насквозь тонкое оружие, засмеялся:

— Мне даже оборачиваться не надо. Знаменитый меч вождей Виссавии.

— Думал, что безнаказанно тронешь моего наследника? — холодно ответил Элизар, выхватывая из-за пояса кинжал. — И теперь ты умрешь.

— И все же ты договорился со своим племянничком, — захрипел Алкадий. — А я уж думал, что этого никогда не произойдет.

Элизар смертельно побледнел в полумраке и бросил в сторону Рэми убийственный взгляд:

— Это правда? — дрожащим голосом спросил он.

— Какая разница! — вскричал Рэми. — Ты его упустишь!