Власть безумия [СИ]

— Ты не можешь мне приказывать, — холодно ответил Рэми. — Приказывай другим телохранителям, которых ты ценишь. Я же для тебя не телохранитель, а наследник Виссавии. Значит, равный тебе. И буду делать то, что посчитаю нужным. Ты — останешься в Виссавии. Богиня не даст волосу упасть с твоей головы, пока твоя смерть может убить и меня. Я — вернусь в Кассию.

— Еще как прикажу, — протянул Миранис, забавляясь ситуацией.

Виссавиец начинает угрожать? Ну-ну… — Но для начала… любопытства ради, так сказать, хотел бы знать — как ты собираешься мне воспротивиться?

— Забыл, кто здесь хозяин?

— Забыл, что я могу тебя выдать? — откровенно издевался Миранис.

— Не выдашь, — спокойно ответил Рэми. — Если выдашь — полетишь ласточкой домой. Без поддержки Виссавии. Ты не можешь себе этого позволить, не так ли?

Опять угрозы… только на словах, Рэми, ничего ты мне не сделаешь — твоя слишком уж щепетильная совесть не позволит.

— Ты не справишься с Алкадием… — поменял тактику принц, не желая более дразнить телохранителя.

— Один раз не справлюсь, так ты меня воскресишь, и мы попробуем еще раз…

Надо же, какие мы… пожертвовать собой решили!

— Ты ошалел, Рэми, — протянул Мир. — Я не дам тебе еще раз умереть.

— А что дашь? Ощущать себя ничтожеством? А?

— Прости…

— Что?

— Прости, но никуда ты не пойдешь. Не хочу тебя расстраивать, но долго вдали от меня ты не выдержишь.

— Это мои проблемы, — упрямо ответил Рэми. — Будет сложно, но ты будешь жить.

— Мы будем жить, — поправил Мир. — Ты так и не понял, мальчик. Или забыл. Клятву напомнить? Мы одно. Ты и я… Одно.

Там где я, там и ты. Там и твоя сила. Если я буду в Виссавии, а ты встанешь против Алкадия, ты проиграешь. Что ты можешь сделать против мага без силы? А силы у тебя не будет!

— Не играй со мной! — взорвался Рэми.

— А я не играю. Напоминаю о твоем месте, маг. Здесь ты — архан. Там — мой телохранитель. И будь ты хоть сто раз наследником вождя Виссавии, пока ты со мной — ты мой слуга, не более. Знай свое место, Рэми!

— Я тебе не нужен… — сразу же поник телохранитель. — Боги, к чему ты меня держишь?

— Ты. Мне. Нужен. — Рэми вздрогнул. — До сих пор не понял, мальчик?

— Я не мальчик!

Ожидаемый ответ.

— Не только себя оберегаю, — тебя. Они, — Мир показал на телохранителей. — Они со мной будут всегда. Ты — нет. Понимаешь разницу, наследник Виссавии?

— Я не стану вождем.

— Так ли? Сейчас я вижу сумасшедшего вождя, у которого нет сыновей. Есть только ты, племянник. И теперь ты меня, надеюсь, понял? Еще до того, как мы узнали о безумстве Элизара, я мог надеяться на его женитьбу и рождение другого наследника. Теперь же…

— Мир…

— Ты важен для меня, глупец! Боги так же опутали меня, как и тебя, этими узами принц-телохранитель. Однако то, что ты чувствуешь, что чувствую я — узы богов. Мы с тобой одно целое.

Пока. Но стоит только Виссавии потребовать вернуть наследника, а жрецам — разорвать связывающие нас нити, и ты вновь вспомнишь о своей гордости. И забудешь о верности мне. Понимаешь, Рэми? По глазам вижу, что понимаешь… И потому, хочешь ты того или нет, а ты будешь держаться от меня как можно дальше. А теперь, братец, я поговорю с твоим любимым хозяином замка, а ты…

Миранис на время замолк, как бы собираясь с мыслями:

— Пойдешь к моей сестре. Не смотри на меня так, Рэми. Хочешь не поддаться безумию дядюшки? Это легко. Напомни себе, что в этой жизни дорого. Арман. Помнишь о своем брате? У тебя есть еще сестра и мать, не так ли? Я? Уже вижу три нити, за которые ты можешь держаться… Узы богов, любовь к семье, но сильнее всего, не обманываемся, любовь к девушке, не так ли? Рэми как-то сразу забыл о своей дерзости, густо покраснев и потупившись. Что же, мальчишка хоть и был гордым, а о некоторых вещах предпочитал открыто не говорить.

— Но это только временно. Ты прав, будущий вождь Виссавии.

Нам нечего делать в клане, и незачем оставаться под властью твоего безумного дядюшки… который, к тому же, не желает нас видеть. Безумный вождь поопаснее Алкадия будет… Может прибить нас всех раньше, чем вмешается хранительница…

Рэми с удвоенной страстью шептал удивленной невесте слова любви, и тихо плакал, когда ни о чем не спрашивая, она прижималась к нему всем телом, ловя губами соленные капли.

— Он сведет меня с ума! — шептал Рэми в распущенные волосы Аланны.

— Я тебя сведу с ума, — чуть ревниво ответила девушка, стягивая с себя остатки одежды.

Она сдержала свое обещание. И когда спустя некоторое время они лежали обнаженные, уставшие, на мокрых от пота простынях, Рэми расслабленно улыбался. Прав был Мир. Теперь его не тревожило чужое безумие. Вот она, его любовь — светлые, влажные кудри, рассыпавшиеся по подушке, огромные, голубые глаза и задорно задранный носик:

— Ну? — протянула Аланна. — Успокоился?

— Успокоился. С тобой я всегда спокоен. Потому что счастлив.

И после недолгого молчания, решился:

— Тебе нравится Виссавия?

— Мне везде нравится, где ты есть, — зевнула Аланна. — А теперь я буду любить Виссавию всегда.

— Почему?

— Потому что именно в Виссавии ты вновь вернулся в мое ложе.