Власть и политика (сборник)

Но дело обстоит не так. Не цветение лета предстоит нам, но сначала полярная ночь ледяной мглы и суровости, какая бы по внешней видимости группа ни победила. Ибо там, где ничего нет, там право свое утерял не только кайзер, но и пролетарий. Когда понемногу начнет отступать эта ночь, кто еще будет жив тогда из тех, чья весна, по видимости, расцвела сейчас так пышно? И что тогда внутренне «станет» изо всех вас? Озлобление или обывательщина, просто тупое смирение с миром и профессией, или третий, и не самый редкий вариант: мистическое бегство от мира у тех, кто имеет для этого дар, или – часто и скверно – вымучивает из себя мистицизм как моду? В любом из этих случаев я сделаю вывод: они не поднялись до уровня своих собственных поступков, не поднялись и до уровня мира, каков он в действительности есть, и его повседневности; призвания к профессии «политика», которое, как они думали, они в себе имеют, объективно и фактически в самом глубоком смысле у них не было. Лучше бы они просто практиковали братство в межчеловеческом общении, а в остальном сугубо по-деловому обратились бы к своему повседневному труду.

Политика есть мощное медленное бурение твердых пластов, проводимое одновременно со страстью и холодным глазоме ром. Мысль, в общем-то, правильная, и весь исторический опыт подтверждает, что возможного нельзя было бы достич ь, если бы в мире снова и снова не тянулись к невозможному. Но тот, кто на это способен, должен быть вождем, мало того, он еще должен быть – в самом простом смысле слова – героем. И даже те, кто не суть ни то, ни другое, должны вооружиться той твердостью духа, которую не сломит и крушение всех надежд; уже теперь они должны вооружиться ею, ибо иначе они не сумеют осуществить даже то, что возможно ныне. Лишь тот, кто уверен, что он не дрогнет, если, с его точки зрения, мир окажется слишком глуп или слишком подл для того, что он хочет ему предложить; лишь тот, кто вопреки всему способен сказать «и все-таки!», – лишь тот имеет «профессиональное призвание» к политике.

Основные социологические понятия [157]

Предварительное замечание. Метод этой вводной дефиниции понятий – необходимой, но неизбежно кажущейся абстрактной и далекой от действительности, – отнюдь не претендует на новизну. Напротив, наша задача состоит лишь в том, чтобы сформулировать (надеемся) в более целесообразных и несколько более корректных выражениях (быть может, это создаст впечатление некоторого педантизма) то же самое, что предполагается любой эмпирической социологией, когда речь в ней заходит о том же предмете. Это относится и к тем случаям, когда используемые выражения кажутся непривычными или новыми. По сравнению со статьей, опубликованной в журнале Logos, [Bd.] IV (1913) S. 253 f, мы основательно упростили здесь терминологию, а потому также изменили ее, чтобы сделать как можно более понятной. Однако потребность в непременной популяризации иногда оказывалась несовместимой с потребностью в как можно большей точности понятий, и тогда первая должна была уступить последней.

О «понимании» см. «Общую психопатологию» Ясперса[158] (а также некоторые замечания Риккерта во втором издании «Границ естественно-научного образования понятий»[159] и, в особенности, Зиммеля в «Проблемах философии истории»[160]). В методическом отношении я уже не в первый раз отсылаю [читателя] к работе Ф. Готтля «Господство слова»[161], правда, трудноватой для понимания написанной и не всюду до конца продуманной; в содержательном отношении – к прекрасному труду Ф. Тённиса «Общность и общество»[162]. Далее, [следует указать] на весьма сильно вводящую в заблуждение книгу Р. Штамлера «Хозяйство и право с точки зрения материалистического понимания истории»[163] и мою критику [этого сочинения] в «Архиве социальной науки», т. XXIV (1907)[164], где в значительной мере уже содержались основы нижеследующего [изложения]. С методом Зиммеля (в его «Социологии» и «Философии денег»[165]) я расхожусь, самым основательным образом разделяя [субъективно] предполагаемый и объективно значимый «смысл», которые Зиммель не только не всегда разделяет, но часто даже преднамеренно допускает, чтобы в его изложении один перетекал в другой.

§ 1. Социологией (в том смысле, в каком здесь понимается это весьма многозначное слово) будет называться наука, которая намерена, истолковывая, понять социальное действование и тем самым дать причинное объяснение его протекания и его результатов. «Действованием» будет при этом называться человеческое поведение (все равно, внешнее или внутреннее делание, воздержание или терпение), если и поскольку действующий или действующие связывают с ним субъективный смысл. «Социальным» же действованием будет называться такое, которое по своему смыслу, предполагаемому действующим или действующими, соотнесено с поведением других и ориентировано на него в своем протекании.