Власть и страсть

— Отход от идей Маркса — вот наша болезнь, — заключил Каутский. — Я об этом могу говорить сколько угодно долго, но вернемся к делам финансовым. Вопрос материальный здесь в Европе решаем. У нас есть определенные средства.

— Нужны средства значительные. И здесь сборами от рабочих и кучки интеллигентов не обойдется, — вставил Скобелев. — Надо организовать группы, которые могли бы пообщаться с промышленниками, банкирами…

— Не думаю, что среди них есть много симпатизирующих марксистам, — отметил Каутский.

— Может, нам надо быть более дипломатичным? Левые идеи, а именно о демократии, конституционной монархии и т. д. привлекательны для деловых людей. В России Морозов же нас финансирует. То есть — это вопрос тактики. Договориться с капиталистами…

Каутский был не в восторге от этой идеи.

— Демократия, в смысле равенства и возможности для представительства рабочего класса — это марксистская идея, а вот союз с собственниками — это не наш путь.

— Я все же говорю о тактике… — Скобелев посмотрел на своего учителя Троцкого, но тот кивнул в его сторону, имея в виду «продолжай».

— Есть еще и насильственная экспроприация. У нас здесь, кстати, интересный революционер гостит из Кавказа — Джугашвили. У него есть опыт по нападению на банки…

— Мы действуем в рамках закона, — твердо сказал Виктор Адлер. — И, как показывает опыт, мы добились определенного успеха. С нашей партией считаются. В мае мы примем участие в намечающихся выборах и имеем неплохие шансы на победу.

— Австрийская империя — это не российская, — ответил Троцкий. — Невозможно сравнивать тупую реакционную монархию у нас с тем, что есть у вас в центре Европы. Боюсь, что Россия все дальше отстает от Европы, и эта разница будет все больше ощущаться.

— Я думаю, что надежда нашего дела держится на революции тут, в Европе, в первую очередь, в Германии, — отметил Каутский. — Отсюда социализм может перекинуться в Россию. Маркс предполагал, что торжество коммунизма возможно именно в развитых странах. А далее будет эффект домино, по мере того, как будет развиваться рабочий класс в других странах.

— Я и Парвус давно ратуем за перманентную революцию, — отметил Троцкий.

— Раз вы упомянули о Парвусе… Вы в курсе, что на него от Максима Горького поступила жалоба? Дескать Парвус присвоил деньги от постановки его пьесы «На дне» в Германии. А, между прочим, часть денег предназначалось для российской социал-демократии.

Известный революционер, теоретик и журналист Александр Парвус был в приятельских отношениях с Троцким. Дело Парвуса было неприятным, и Троцкий не хотел об этом говорить и быстро перевел разговор на другую тему.

— Есть и другой, крайне тревожный аспект положения в Европе — и все может достаточно радикально измениться, — сказал Троцкий. — Союз России с Британией и Францией с одной стороны, и Австро-Венгрии с Германией — может привести к масштабной войне, которая может всколыхнуть всплеск национализма, и, как следствие, положить конец солидарности рабочих.

— Это как раз предмет будущего заседания Интернационала, который запланирован в Штутгарте.

— Деньги, средства, оружие — вот о чем надо думать, — вновь попытался Скобелев сконцентрировать внимание на материальных вопросах революционного движения.

Интеллектуальные беседы длились долго, и молодой Скобелев иногда терял терпение. Он всегда думал о каких-то конкретных шагах, которые могли придвинуть революцию ближе. Его же учитель Троцкий все чаще проводил время в интеллектуальных кругах немецких и австрийских марксистов и социалистов, а заодно занимался бумаготворческой деятельностью, а именно журналистикой, чтобы как-то свести концы с концами.

Через несколько дней домой к Скобелеву явился его школьный приятель Али Гасымбек из Баку. Отец Али был нефтепромышленник, и можно было ожидать, что его отпрыск продолжит бизнес отца. Однако, послав сына учиться в Сорбонну, он не предполагал, что там, в Париже, сын попадет под влияние левых идей. Многие молодые люди находились под впечатлением развития Парижа, и одного сравнения с отсталостью монархического режима в России было достаточно для формирования либеральных взглядов. Али даже удалось участвовать на одном из заседаний революционеров, который проводил Владимир Ленин в Париже. Теперь он прибыл в Вену и искал вновь контактов с российскими революционерами. Скобелев обещал его свести с Троцким и другими лидерами социал-демократии.

Когда Скобелев и Али Гасымбек встретились, разговор принял неожиданный оборот.

— Появилось совершенно другое течение, которое ратует за совершенно иную тактику. Нам нужны много денег и много терпения. А еще нам нужны технологии — в наш век прогресса выиграет тот, кто имеет преимущество в науке, технике и, соответственно, в военном деле.

— Я не спорю, что нам нужны технические средства. Но этими средствами должны пользоваться люди. А людей поднимать — дело нелегкое… Кто же авторы или, скажем, лидеры того, что ты называешь новым революционным делом?