Власть холодного железа

— Тим получил диплом специалиста в компьютерных науках в университете штата Вашингтон, — шепотом сказала мне Кортни. — Он и с Остином познакомился в компьютерном классе. Тим по-прежнему в каждом семестре посещает в университете несколько курсов. Это дает ему занять себя.

Остин, Тим и большинство студентов входили в клуб колледжа; клуб имел отношение к созданию компьютерных игр. Мистер Файдел был факультетским куратором в этом клубе[46]. Остин заинтересовался «Светлым будущим» и увел за собой членов клуба. Когда стало ясно, что деятельность группы радикально изменилась, университет от нее отказался, но мистер Файдел продолжал изредка заходить.

На этой встрече прежде всего говорили об отправке букета на похороны О'Доннелла, когда их организует семья. Тим без звука согласился заплатить за цветы.

Затем один молодой человек встал и принялся излагать способы, которые позволят надежно защититься от малого народа; среди этих способов были соль, гвозди в подошвах и надевание белья наизнанку.

Последовал обмен вопросами и ответами. Я наконец не выдержала:

— Вы говорите так, словно весь малый народ одинаков. Я знаю, что среди них есть такие, которые не боятся железа, а обитателям моря, вроде селки, не страшна соль.

Выступавший, рослый молодой человек, улыбнулся и ответил с гораздо большим жаром, чем во время самого выступления:

— Вы, конечно, правы. Отчасти проблема в том, что, как мы знаем, некоторые истории о малом народе перевраны до неузнаваемости. А сам малый народ не торопится рассказывать нам о себе: процесс их регистрации — это насмешка. О'Доннелл, у которого был доступ ко всем регистрационным документам в резервации, говорил, что точно знает: один из трех, отвечая, кто он есть, лгал. Мы по-прежнему стараемся просеять этот мусор, чтобы найти золото.

— Мне казалось, малый народ не может лгать, — сказала я.

Он пожал плечами.

— Вот уж не знаю.

Заговорил Тим.

— Многие из них, заполняя документы, использовали слова, звучащие по-гаэльски и по-немецки. Если я скажу о себе, что я хеерсберкер, то не солгу, поскольку только что придумал это слово. А по договору об устройстве резерваций нельзя при оформлении задавать никакие уточняющие вопросы.

К концу встречи я была убеждена, что никто из этих ребят не имеет отношения ни к убийственному разгулу О'Доннелла, ни к последующему убийству самого О'Доннелла. Я никогда раньше не посещала собрания групп ненавистников: полуиндианка и не совсем человек, я везде была бы не ко двору. Но я не ожидала такого накала страстей, словно в шахматном клубе. Ну ладно, гораздо меньшего, чем в шахматном клубе.

Я даже была согласна с большей частью того, что они говорили. Кое-кто из малого народа мне нравится, но я знаю достаточно, чтобы опасаться этого народа в целом. Трудно винить этих ребят, если они не верят политикам и спичрайтерам. Как сказал мне Тим, для этого достаточно прочесть истории о малом народе.

После встречи Тим проводил меня до машины.

— Спасибо, что пришла, — сказал он, открывая для меня дверцу. — Ну, что скажешь?

Я напряженно улыбнулась, чтобы скрыть недовольство тем, что он взялся за мою дверцу раньше меня. Хотя Сэмюэль и Адам, оба продукты более раннего воспитания, открывали для меня дверцу и меня это не беспокоило.

Но я не хотела его обижать, поэтому сказала только:

— Твои друзья мне понравились… и, надеюсь, ты неправ относительно того, что малый народ представляет угрозу.

— Ты ведь не считаешь нас невеждами, бегающими с криком «Небо падает»?

— Похоже на цитату.

Он чуть улыбнулся.

— Прямо из «Геральд».

— Ого! Нет, не считаю.

Я наклонилась, садясь в машину, и увидела, что дорожный посох вернулся, лежит на двух передних сиденьях. Мне пришлось сдвинуть его, чтобы сесть.

Сдвинув посох, я посмотрела на Тима, но он его как будто не узнал. Может, О'Доннелл не показывал его во время встреч «Светлого будущего», а может, и сам посох не показывался. И Тим не заметил ничего необычного в том, что у человека, который ездит в машине, на сиденьях лежит палка для ходьбы. Люди вообще считают механиков «фольксвагенов» странными.

— Послушай, — сказал он, — у меня тут нашлось время поработать над артуровскими легендами, после нашего разговора я почитал де Труа и Мэлори. И… может, поужинаешь со мной завтра?

Тим хороший человек. Можно не беспокоиться о том, что он попробует подчинить меня с помощью какой-нибудь магии вервольфов и вообще контролировать. Он никогда не разъярится и не вцепится собеседнику в горло. Не убьет двух невинных жертв, чтобы защитить меня от ненависти госпожи вампиров. Стефана с того случая я не видела, но я не вижу вампиров месяцами.

На короткое мгновение я подумала, как хорошо было бы встречаться с нормальным человеком, таким, как Тим.

Конечно, остается небольшая проблема — сказать ему, кто я. И сообщить незначительный факт, что я вовсе не стремлюсь оказаться в его постели.

Но главное, конечно, то, что я почти влюблена в Адама, хотя он меня и пугает.

— Прости, нет, — сказала я, качая головой. — У меня только что закончились отношения. И я не готова начинать новые.