Власть королев

«Ладно, – согласился Радж, – но всё равно рассказывай. Мне нужна история. Я живу ради легенд о доблести. А день сегодня выдался уж очень длинный».

«День едва начался», – вмешался Люци.

«Именно», – ответил Радж. «Он слишком длинный. Как и все прочие».

«Почему бы тебе не рассказать нам легенду о доблести?», – сказал Люци Раджу, видя, что Дариус не собирается отвечать.

«Я?» – переспросил Радж. «У нашего народа таких нет».

«Ты не прав», – возразил Дезмонд. «Легенды об отваге и доблести есть даже у самых угнетённых».

«Особенно у угнетённых», – добавил Люци.

Все повернулись к нему, обратив внимание на то, как уверенно звучал его голос.

«Ты знаешь какую-нибудь?» – спросил Радж, опираясь на свой молот, тяжело дыша.

Дезмонд занёс свою кувалду, разбил камень, и надолго замолчал – Дариус подумал, что тот уже не ответит. Они все вернулись к своему ритму работы, когда, наконец-то, Дезмонд удивив их, заговорил, не поднимая взгляда, и не переставая крушить скалу.

«Мой отец», – начал Дезмонд. «Старейшины скажут вам, что он погиб в шахте. Это история, в которую им хотелось бы верить. В иной версии событий слишком много инакомыслия, она может разжечь революцию. Моё слово: он погиб ни в какой не шахте».

Дариус и другие внимательно смотрели на Дезмонда, и повисло тяжёлое молчание. По серьёзному выражению его лица и насупленным бровям было видно, что у него внутри идёт борьба.

«А откуда ты знаешь?» – спросил Дариус.

«Я был там», – ответил Дезмонд, гляди им в глаза холодно и уверенно.

Его фигура привлекла ещё нескольких парней, которые тоже подошли ближе. Всем хотелось услышать его рассказ. Сквозь него прорывалась правда, а для жителей деревни это было большой редкостью.

«Однажды, – продолжил Дезмонд, – надзиратель хлестнул его кнутом слишком сильно. Мой отец выхватил у него кнут и задушил его им. Я был совсем ребёнком, и очень гордился им, когда увидел, что он сделал.

Когда всё было кончено, мы оба стояли и смотрели на бездыханное тело. Я спросил у отца, что дальше. Пришло ли время восстать? Но не получил ответа. По его глазам я видел, что он сам не знал, что будет дальше. Он на секунду поддался порыву, жажде справедливости, свободы, и в ту секунду возвысился над всем. Но после он не знал, что делать. Куда должна была повернуть его жизнь?»

Дезмонд умолк на минуту, разбил несколько камней, вытер пот со лба и продолжил:

«Та секунда прошла. Жизнь продолжалась. Через час протрубил рог, и мы с отцом оказались окружены дюжиной надзирателей. Он настаивал, чтобы я спрятался в лесу, но я отказывался его бросать. Пока, наконец, он не ударил меня кнутом по губам так сильно, что я убежал.

Я спрятался за деревом неподалёку, и всё видел. Надзиратели… Быстро они с ним не справились», – голос Дезмонда стал прерывистым из-за подступивших эмоций, и опустил молот и отвернулся.

«Он отважно сопротивлялся. Даже попал кнутом по нескольким из них. Он оставил им шрамы, которые, я уверен, видны по сей день.

Но он был просто храбрецом с кнутом, а они – дюжиной профессиональных солдат со стальным оружием и в латах. И им нравилось убивать».

Дезмонд покачал головой и замолчал на несколько минут, и все парни застыли в тишине, бросив свою работу.

«Я всё ещё слышу крики своего отца», – сказал Дезмонд. «Слышу их, когда ночью ложусь спать. Я вижу, как он боролся. В фантазиях я представляю себе, что я был старше, вооружен и сам дерусь с ними, убивая их всех и спасая отца. Но я был слишком маленьким. Я ничего не мог сделать».

Он закончил, и на всём рабочем участке никто не нарушал тишину. Наконец, Дезмонд занёс кувалду и ударил ею со всей силы, оставив от огромной скалы только крошку.

«Он погиб не в шахте», – заключил он тихо, и вернулся к работе.

У Дариуса было тяжело на сердце, когда он размышлял об услышанной истории, и все парни молчали, отдавая дань чужому мужеству. Улыбка Раджа давно уже погасла, и Дариусу было любопытно, такую ли легенду об отваге он надеялся услышать.

После долгого перерыва на разбивание камней, Радж подошёл к Дариусу.

«Теперь твоя очередь», – сказал он. «Что там произошло?»

Дариус продолжил работу, мотая головой и не отвечая.

«Они передумали», – упорствовал он. «Они её отпустили».

«А те солдаты, которые передумали, – спросил Радж с озорной улыбкой, – скоро вернутся в Волусию? Или мы их больше никогда не увидим?»

Дариус обернулся к Раджу, у увидел его понимающую и восхищённую улыбку.

«Путь в Волусию неблизкий, – ответил он. «Люди и посильнее их пропадали по дороге».

* * *

Дариус стоял на маленьком свободном пятачке на заднем дворе своего дома, и стук его деревянного меча раздавался в воздухе, когда он атаковал побитую временем мишень. Она представляла собой большой крест из связок бамбуковых палок, врытый в землю, и он тренировался на ней с тех пор, как научился ходить. Земля вокруг мишени была утоптана его ногами, и хранила следы тысяч его шагов.