Власть королев

Раздался оглушительный скрип, и ворота начали медленно, по паре дюймов за раз, открываться вовнутрь, пока наконец не образовался проход.

Тор увидел, что за воротами их ждала просторная пещера, усеянная факелами и наполненная писком миллионов летучих мышей. Вход в страну мёртвых. Порог, за которым не будет возврата.

Думая только о Гувейне, Тор сделал шаг через порог.

Потом ещё один.

Он стоял внутри, а за ним по одному появлялись его братья, пока за спиной последнего из них не раздался жуткий скрежет, и ворота медленно и неотвратимо захлопнулись.

Эхо скрипа ворот долго не стихало, а Тор смотрел вперёд, на бесконечный, спускавшийся под землю туннель, и знал, что больше не вернётся в мир живых.

Глава семнадцатая

Алистер и Эрек держались за руки, стоя на наивысшей точке Южных Островов, и вместе смотрели на открывавшийся им ослепительный вид, залитый лучами утреннего солнца. У Алистер было прекрасное настроение оттого, что Эрек стал на путь выздоровления и снова был рядом с ней, и что когда он сжимал её руку в своей, она узнавала в нём прежнюю воинскую силу.

Стоя там, встречая новый день рядом с ним, оставив позади кровавый хаос битвы, Алистер чувствовала, что её собственная жизнь тоже приходит в порядок, и была очень благодарна Богу за то, что он ответил на её молитвы.

Они вглядывались вдаль, и Алистер изучала пейзаж страны, которая должна будет стать её новым домом, домом, который она уже полюбила. Было видно, как и тут, и там, люди уже начали восстанавливать разрушенные постройки. Целая нация, также как и они с Эреком, должна была собрать осколки и восстать з руин. Вдалеке Алистер слышала тихий, вселяющий уверенность стук строительных инструментов.

«Молотам и зубилам уже который день нет покоя, – сказал Эрек, – и всё равно ещё столько осталось не сделано».

Страна была в разрухе после гражданской войны. Но теперь, когда люди снова объединились под правлением Эрека, в обществе чувствовалось оживление и целеустремлённость, и над восстановлением трудились все вместе и с большим рвением. Дома поднимались из обломков, тела убитых убирали с улиц и хоронили на холмах, а в память от жертвах звонили колокола. Даже сейчас Алистер могла расслышать приглушённые перезвон, то в одной деревне, то в другой.

В воздухе висело умиротворение, покой после бури.

«Ты спасла мне жизнь», – сказал Эрек. «Не думай, что я этого не понял. Это священный поступок, и теперь наши жизни связаны. Моя с твоей, твоя – с моей. Я буду должен тебе по гроб жизни».

Алистер улыбнулась и сжала его руку.

«Ты вернулся к жизни», – сказала она. «Это достаточная плата».

Он обнял её за плечи, и она прильнула к нему. Алистер была зачарована красотой этого места, где солнце отражается в каждом предмете, и красотой будущего, лежавшего перед ней. Они с Эреком скоро поженятся. У них будет ребёнок. Они будет править этим волшебным местом рука об руку.

Её мечты наконец-то начали сбываться. Пришло время для нового начала.

МЕСЯЦ СПУСТЯ

Глава восемнадцатая

Гвен опёрлась о стену у входа в пещеру, услышала щебет экзотических птиц и открыла глаза навстречу занимавшемуся рассвету ещё одного дня в Империи. Подавленная горем, она опять не могла уснуть почти всю ночь, и вместо этого наблюдала за умирающим костром. Наступал ещё один день на земле без Торгрина. Без Гувейна.

Гвен начинала очередной день в Империи, глядя на простиравшийся перед ней безводный, пустынный ландшафт, и не могла поверить в то, что прошёл уже целый месяц. От Торгрина и Гувейна по-прежнему ни весточки. Просыпаясь каждое утро, она ждала, что они прибудут сюда, и всем сердцем в это верила. А как моглобыть иначе? Торгрин был её мужем. Гувейн – её ребёнком. Они не смогли бы долго оставаться вдали от неё. Этот страшный сон обязан был прекратиться.

Каждый день она просыпалась и принималась ждать, но они так и не появлялись, и ничего о них не было слышно. По прошествии целого лунного цикла убеждённость её стала тускнуть, и Гвен, наконец, стала осознавать, что они, возможно, больше никогда к ней не вернутся.

Такое осознание делало её подавленной, опустошённой, и измученной больше, чем когда-либо в её жизни. Пророчица вполне могла оказаться права: Торгрин и правда ушёл в страну мёртвых, а её малыш, скорее всего, никогда к ней не возвратится.

Весь прошедший месяц Гвен не прекращала отчаянных попыток пробудить Аргона, но в те немногие разы, когда ей это удавалось, он был очень слаб, едва в сознании, и не мог пролить свет на место их пребывания. Всё это давало ей повод для дурных предчувствий.

Гвен день за днём сидела в пещере – угнетённая, неподвижная, не способная ни на что решиться. Она помнила, что она – королева, но в те дни любой, даже самый незначительный, выбор давался ей с большим трудом. Каждый день Кендри, Абертол, Стеффен и Годфри приходили к ней с несметным количеством мелких проблем, в решении которых нуждался её изгнанный народ, но она была не в состоянии им помочь. Она знала, что стала королевой, оледеневшей от горя. Замершей в унынии.