Власть любви

Егор слушал ее мысли, которые теперь транслировались в его голове с такой же легкостью, с какой воображение Леси их выдавало. Теперь, когда она наконец-то стала полностью его, он смог настроиться с ней на одну волну и читать разум девушки, как открытую книгу. Теперь ему ничто не мешало слышать все мысли, все чувства, все эмоции, что транслировала его избранница.

Но то, о чем думала Леся, было совсем не тем, чего он хотел. Она не восхищалась им, не строила планы на совместное будущее, не мечтала о следующей близости. Она думала о случившемся так, словно это было не с ней. Отстраненно, без эмоций, устало. Только где-то в глубине ее подсознания Егор учуял едва заметный огонек страсти, который ему предстояло либо раздуть в настоящее пламя, либо загасить неосторожным движением. И он боялся сделать неверный шаг.

А еще оставался открытым вопрос, как жить дальше.

Он почувствовал приближение незваного гостя раньше, чем тот успел подняться по лестнице. Верхняя губа волка приподнялась, обнажая клыки. В пространство полетел беззвучный вопрос:

«Борис, что тебе нужно?»

«Простите, Древнейший. У нас проблема. Только что на повороте остановился «КАМАЗ», высадил пассажира. Вы не поверите, это…»

«Ермилов!» — Егор оборвал Арсеньева, уже зная, что тот скажет дальше.

«Что нам делать? Он идет прямо сюда. Убить его?»

Искушение было слишком сильно. Всего одно слово — и любой из лугару, любой лесной волк, который услышит его зов, разорвет старого охотника в клочья.

Еще вчера он поступил бы именно так. Но сегодня…

Егор прислушался к мыслям Леси. Воображение девушки не на шутку разыгралось, рисуя картины мести, одна кровавее другой. Сейчас она, к примеру, выбирала удобную стену в своем доме, где прибьет его голову в качестве трофея.

Но было еще кое-что.

Мужчина мысленно усмехнулся. Она злилась на него, его пара, но при этом ее внутренние мышцы сжимались в сладкой истоме, воздух был наполнен запахом ее страсти, а тело, ставшее чересчур чувствительным, требовало ласки. Семя, которое он оставил в ней, не дало ростков, а это значит, что она будет гореть от похоти, пока в ее лоне не загорится искра новой жизни.

«Охотника не трогать, — Егор озвучил свое решение. — Наблюдайте за ним, но незаметно. Судя по всему, он все это время шел по нашим следам. Такая настойчивость достойна уважения.»

«А что делать, если он придет сюда, в «Мальву»?» — Борис, застывший на верхней ступеньке лестницы, поскреб затылок.

«Ничего. Оставь это мне».

Да, наверное, наступил тот момент, когда им с Ермиловым нужно поговорить по душам. Егор еще не знал, что скажет человеку, чьей смерти так безумно желал — и не убил, когда была такая возможность. Не убил не ради человеколюбия, не потому, что простил. Такое невозможно простить. Но оставил охотнику жизнь ради девушки, которая была связана с ним кровным родством. Егор пощадил его ради Леси, ради своей истинной пары. Но это не означало, что он изменил свое мнение насчет людей.

«Иди, — он мысленным кивком отпустил Бориса. — Сообщишь, если Ермилов появится на территории отеля».

Между тем маленькие женские пальчики украдкой коснулись короткой шерсти между волчьих ушей, и огромный хищник затаил дыхание, боясь спугнуть этот момент.

Она сама дотронулась до него. Сама!

Волчье сердце ухнуло, пропуская удар от зашкаливших эмоций. Если бы кто-то сказал Егору, что он — трехсотлетний альфа, потомок капитолийских волков — будет дрожать от женского прикосновения, как щенок на первом обороте, он бы никогда не поверил в такую чушь. Никогда, до этого момента. Потому что сейчас он, стиснув зубы, пытался сдержать эту самую дрожь и стон, рвущийся из горла.

Еще. Пожалуйста. Только не убирай руку.

Пальчики Леси с опаской погладили волка между ушей. Девушка закусила губу.

Он же спит? Точно, спит. А ей так хочется зарыться пальцами в его шерсть!

Леся, ты дура. Выползай из-под него, хватай что-нибудь, чтобы прикрыть наготу, и беги отсюда, пока это чудовище спит!

Кажется, это была единственная умная мысль в ее голове. Но Леся проигнорировала доводы разума. Она с удивлением обнаружила, что чувствует себя очень комфортно, лежа практически под волком. Здесь тепло, уютно, безопасно. Да, именно так. Она чувствует себя в безопасности. Защищенной. А этого чувства Леся не испытывала очень давно, с тех пор, как узнала, что отличается от других детей. Что у нее нет матери.

Внезапно накатили горькие воспоминания, и девушка с трудом сдержала судорожный всхлип. Еще не хватало, чтобы этот зверюга проснулся. Но память уже рисовала перед мысленным взором кладбищенские ворота, выкрашенные в глупый фиолетовый цвет, дорожки, заросшие пожухлой травой, чужие надгробия, возвышавшиеся над могилами безмолвным напоминанием для живых…