Власть любви

– Твою мать! – зарычав, мужчина с силой ударил кулаком по столу. Жалобно звякнула, подпрыгнув, посуда.

Девушка сжалась.

Тяжело дыша, будто от быстрого бега, он развернулся. Его угрюмый взгляд уперся в нее, будто дуло автомата. Расширенные зрачки, в которых отражался свет единственной керосинки, горели темным огнем. И этот огонь заставил ее задрожать.

– Ты… – он выдохнул, будто через силу выталкивая из себя слова. – Не смотри на меня!

– Х-хорошо…

Леся моментально уткнулась взглядом в кружку, которую все еще держала в руках.

Какой нервный тип…

Несколько минут в домике висела удушающая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием да шелестом полиэтилена.

Наконец, раздались быстро приближающиеся мужские шаги.

– Этого хватит? – прозвучал неприязненный голос.

Леся вскинула голову. Незнакомец стоял в двух шагах от нее, протягивая алюминиевую миску, до краев наполненную пожелтевшими кусочками рафинада.

Он издевается?

Кажется, этот сахар хранился здесь лет пять, не меньше.

Взгляд девушки с опаской скользнул по мужской руке – крепкой, напряженной, с выступившими венами и легкой порослью светлых волос. Потом перешел на грудь, вздымавшуюся под плотно натянутой тканью. В вырезе футболки у незнакомца золотился такой же пушок, как и на руках. На жилистой шее нервно ходил кадык, подбородок и щеки покрывала густая щетина светло-русого цвета. Плотно сжатые губы чуть дрогнули, когда она посмотрела на них. Поднять взгляд выше Леся уже не осмелилась. Что-то ей совсем не хотелось встречаться с этим мужчиной глазами.

Но одно стало ясно: не издевается. Говорит на полном серьезе, словно никогда до этого не сталкивался с такой вещью, как сахар, и не знает, какое количество обычно кладут в чай.

– Хватит, – выдавила она из себя.

Голос прозвучал, как чужой – низко и хрипло.

Девушка сглотнула вязкий комок.

Похититель поставил миску рядом с ней на топчан.

– Ложи себе, сколько хочешь.

Надо же. Какой щедрый.

Леся поджала губы. Взяла два кусочка, бросила в чай. Хотела попросить ложку, чтобы их размешать, но вовремя осеклась. Ничего, обойдется.

Пока сахар медленно растворялся, она сидела, согнувшись над кружкой, чувствуя каждой клеточкой кожи присутствие незнакомца. Он стоял совсем рядом. Настолько близко, что ей казалось, будто она ощущает жар, исходящий от его тела. И то напряжение, которым был пропитан каждый его жест, каждое слово.

Его дыхание нервировало ее. Словно он дышал ей в затылок. А еще он, не отрываясь, смотрел на нее, и от этого взгляда у нее внутри все сжималось от страха и ожидания.

Когда Леся прикоснулась губами к краю кружки и сделала первый глоток, мужчина шумно выдохнул и отступил.

– Пойду, прогуляюсь, – услышала она его голос.

На этот раз в тоне мужчины не было неприязни, скорее – сдержанное волнение.

Зачем он озвучивает свои действия? Ждет ее разрешения?

Девушка молча кивнула, не поднимая на него взгляд. Через мгновение раздался скрип несмазанных петель и стук захлопнувшейся двери. И тут же нервное ожидание, все это время державшее ее в напряжении, отступило.

Несколько секунд Леся сидела, прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы, но так и не услышала скрежет засова или замка. Значит, похититель не стал отходить далеко. Но даже его минутное отсутствие может быть ей на руку. Добежать до стола, найти нож и спрятать его в рукаве – дело пары секунд.

Выдохнув, она расслабила плечи и отставила надоевшую кружку. Вскочила с импровизированной кровати. Подбежала к столу. На серой столешнице стояло несколько алюминиевых мисок, разорванный пакет с остатками рафинада и упаковка чая из серебристой фольги. Ни ножа, ни вилки, на крайний случай, там не было.

Разочарованно выругавшись, Леся ударила рукой по столу – и тут же взвыла от боли в ладошке. Безымянный палец неприятно кольнуло.

Вот дерьмо! Кажется, она загнала занозу. Но вытаскивать ее сейчас некогда, придется терпеть.

Сунув больной палец в рот, второй рукой она начала лихорадочно выдвигать ящики буфета.

Где-то здесь должен быть нож. Хотя бы один! Он обязан здесь быть! Не может же она быть настолько невезучей!

Но мебель была старой, самодельной, и ящики поддавались с трудом. Да и их содержимое оставляло желать лучшего: каждый ящик оказался завален каким-то мусором, в котором было просто нереально найти нужную вещь.

Бормоча ругательства, она уже двумя руками схватилась за верхний ящик, вытащила его и вывалила на пол его содержимое. Пожелтевшие обрывки газет, какие-то железки, связки ключей, жестяные банки из-под патронов, тряпки, пропахшие ружейным маслом…