Власть меча

Шаса толком не понимал, как он ввязался в эту драку или в чем был ее смысл, и ему отчаянно хотелось выпутаться из этого положения. Но это не представлялось возможным, этому мешали все его воспитание и обучение. Он попытался остановить дрожь, когда снова поворачивался лицом к Манфреду.

Более крупный мальчик тоже дрожал, но не от страха. Его лицо распухло и побагровело от убийственной ярости, он бессознательно шипел сквозь окровавленные губы. Его пострадавший глаз уже наливался пурпуром, превращаясь в узкую щелку.

– Убей его, кляйн баси![4] – кричали цветные рыбаки. – Пришиби его, маленький хозяин!

Их насмешки заставили Шасу собраться с силами. Он глубоко вздохнул и встал в классическую боксерскую позицию, выдвинув вперед левую ногу и держа кулаки перед лицом.

«Постоянно двигайся», – услышал он очередной совет Джока и начал пританцовывать на месте.

– Посмотрите на него! – закричали в толпе. – Он воображает себя Джеком Демпси! Он хочет с тобой потанцевать, Мани! Покажи ему вальс Китового залива!

Однако Манфред был обескуражен отчаянной решимостью в темно-синих глазах и побелевшими костяшками левого кулака Шасы. Он начал кружить вокруг него, шипя угрозы:

– Я вырву тебе руку и засуну в твою глотку. Я заставлю твои зубы выйти из твоей задницы маршем, как солдаты.

Шаса моргал, но сохранял бдительность, медленно поворачиваясь лицом к Манфреду. Хотя оба промокли и блестели от рыбьей слизи, а их волосы слиплись от студенистой массы и покрылись чешуйками, в мальчиках не осталось ничего смешного или детского. Это был хороший бой, а обещал стать еще лучше, и зрители постепенно замолчали. Сверкая глазами, словно волчья стая, они приблизились, наблюдая за неравными противниками.

Манфред сделал ложный выпад влево, а затем атаковал и бросился сбоку. Он был очень быстр, несмотря на свой рост и крепость ног и плеч. Он низко опустил белокурую голову, черные изогнутые брови подчеркивали свирепость его хмурого взгляда.

Шаса по сравнению с ним казался почти по-девичьи хрупким. Руки у него были бледные и тонкие, а ноги в промокших серых фланелевых брюках казались слишком длинными и худыми, но двигался он хорошо.

Он уклонился от атаки Манфреда и, ускользая, снова нанес удар левой. Зубы Манфреда громко стукнули от удара, голова откинулась назад, и он чуть не упал, удержавшись на пятках.

Толпа вопила:

– Vat hom[5], Мани! Хватай его!

Манфред снова бросился вперед и нанес мощный удар с разворота в гладкое бледное лицо Шасы.

Шаса поднырнул под удар и в тот момент, когда инерция заставила Манфреда потерять равновесие, неожиданно и больно ударил левым кулаком в фиолетовый опухший глаз.

Манфред прижал руку к глазу и зарычал:

– Дерись как следует, ты, soutie, мошенник!

– Да! – раздался голос из толпы. – Перестань убегать. Стой и сражайся как мужчина.

И тут Манфред сменил тактику. Вместо того чтобы делать ложные выпады или уходить от удара, он продолжал идти прямо на Шасу, работая обеими руками в жутком механическом ряде ударов. Шаса отступал, пригибаясь, раскачиваясь и уворачиваясь, уходя от кулаков противника, и продолжал бить левой, но Манфред безжалостно преследовал его, как будто привыкнув к боли от новых ударов по разбитому рту и распухшему глазу, словно не чувствуя их, – он не менял ритма и не прекращал атаку.

Его загорелые кулаки, затвердевшие от работы с лебедкой и сетью, скользили по волосам Шасы, когда тот пригибался, или проносились мимо лица, когда Шаса отскакивал назад. Потом последовал скользящий удар в висок, и Шаса прекратил попытки контратаки, стараясь просто держаться подальше от этих молотящих кулаков, и ноги под ним уже начали неметь и тяжелеть.

Манфред не знал усталости, он безжалостно напирал, и отчаяние вкупе с утомлением замедлили движение ног Шасы. Кулак врезался в его ребра, он хрюкнул, пошатнулся и тут же увидел, как другой кулак летит ему в лицо. Он не мог избежать удара, его ноги словно завязли в ведрах с патокой, и он просто схватил руку Манфреда и со всей силой повис на ней. Этого и добивался Манфред, который другой рукой обхватил шею Шасы.

– Ну вот, я тебя достал, – пробормотал он сквозь распухшие окровавленные губы, заставляя Шасу согнуться пополам и зажимая его голову под своей левой рукой.

Он замахнулся правой рукой и нанес врагу жестокий апперкот.

Шаса скорее ощутил, чем увидел, этот летящий кулак и извернулся так бешено, что ему показалось, будто его шея сейчас сломается. Но он сумел принять удар верхушкой лба, а не всем незащищенным лицом. От силы удара все его тело, от черепа до нижней части позвоночника, словно пронзило железным копьем. Шаса знал, что второго такого удара ему не выдержать.

Перед его расплывшимся взглядом возник край причала, и Шаса использовал все остатки своих сил, чтобы подтолкнуть их обоих к этому краю вплотную. Манфред не ожидал, что его пихнут в этом направлении, и уперся ногами в бревна с расчетом на другую сторону толчка. Он не устоял, и оба они полетели вниз, на заваленную рыбой палубу траулера в шести футах под ними.