Власть мертвых

Девичьи чары однообразны, и девушка воображает, что все будет сказано, лишь только она сбросит одежды, а у женщины бесчисленное множество чар, и она таит их за тысячью покрывал; словом, любовь ее льстит нашему самолюбию во всех его проявлениях, а наивная девушка затрагивает одну лишь сторону нашего самолюбия.

Оноре де Бальзак

Максим встретился с бывшими одноклассниками в недавно открывшемся ресторане на площади Труда. Заказали все дорогое — крабов, оленину, десятилетнее вино. Выпили символически, по полбокала — каждый за рулем.

Они виделись все реже, в этом году с перерывами в два-три месяца. Добрынина держала работа, Радика — жена и ребенок, Максима — тоже работа и хронические проблемы, доставшиеся вместе с развалинами семейного бизнеса, как передается от отца к сыну наследственная болезнь. Но главное — они, повзрослевшие, постепенно обросшие собственными, уже серьезными проблемами и связями, находили все меньше поводов для встреч и разговоров. По крайней мере, так чувствовал Максим, задавая предсказуемые вопросы, получая предсказуемые ответы и с неотвязным сожалением думая об уходящем впустую времени, как ощущают неудобство тесных ботинок.

— А что, живем нормально, — хвастался домашним счастьем Радик. — Понятно, бывают напряги… Но я знаю волшебное слово. Не нравится — свободна. Собрала манатки и обратно к теще, в Крыжополь. А малой по-любому остается со мной… Пацан растет нормальный, копия меня. Надо бы второго заделать.

— Я точно не женюсь до тридцати пяти, — заявлял на это модник и метросексуал Андрей Добрынин. — Тогда уже буду искать кандидатуру. В любом случае надо брать человека своего круга. Достали шлюхи из провинции, тупое мясо.

— А нашего круга не шлюхи? — лениво хорохорился Радик. — Что Юлдашева твоя, что Немчикова, эта еще овца — ну, рыжая… забыл уже, как звать, таскалась за мной, из параллельного потока. Пробы негде ставить. При этом говна вагон. Папа, мама, разборки на пустом месте. А у моей теща всегда на моей стороне, вправляет ей мозги… Чувствует авторитет.

— Кстати, слышали, Юлдашева в Лондоне замуж вышла? — вспомнил Добрыня. — Вроде за члена королевской семьи. Герцог какой-то или что. Впускает ей веселого дельфина в те же дырки.

— Ага, Кожухова говорила, ее подруга, — подтвердил Радик. — В Таиланде встретили. Идет такая, тряпка на башке, браслеты на ногах. Живет в Шри-Ланке, таскается по монастырям. Впаривала нам буддизм. По мне, так нормальный человек не поведется на всю эту хератищу.

— Конечно, буддизм — это тебе не дуговая сварка, — пожал плечами теперь всегда насмешливый Добрынин.

— А что слышно про Котова? — вспомнил Максим, взглянув на пустой стул.

— Звонил тут намедни, — оживился Андрей. — Типа встретиться-поговорить… Я так понял, человек работу ищет.

— Чего там, последний край? — поинтересовался Радик, щедро приправляя кетчупом марсельскую уху.

— Да, говорят, прокинули их на большие бабки, мать чуть ли не квартиру продает, — подтвердил Добрыня. — А Котов сам же ни рубля не заработал за всю жизнь. Только книжки читал. Один голимый пафос.

— И что, возьмешь его? — спросил Максим.

— Ну нет. Тебе, может, нужны кадры? Пристрой старого друга. Манагером каким-нибудь. Доброе дело сделаешь.

— Это полная засада, что друзья, что родственники, — заявил Радик с набитым ртом. — У отца моего принцип, и я тоже поддерживаю. Хоть сколько им плати, насрут и тебе же предъяв накидают. Еще и бабки крысить будут себе на карман, страха-то нету.

Добрыня глубокомысленно кивнул.

— Истину глаголешь, сын мой. А ты-то как, Максимен, жениться еще не надумал?

— Надумал, — зачем-то признался Максим.

— На этой своей, из Ярославля? — сощурился Добрынин. — У нее вроде ребенок от тебя?

— Это не мой ребенок, — оборвал его Максим, жалея, что поддержал неприятную тему. — Нет, я женюсь на другой.

— Тоже с уклоном в модельный бизнес?

— Даже близко нет.

Жующий Радик задал еще один бестактный вопрос:

— Папон-то твой с зоны откинулся? Или срок намотали?

— Отец не в зоне, а в изоляторе, — проговорил Максим. — Уже прошли слушания… заседание на будущей неделе. Его, скорее всего, оправдают.

— И как ты с ним делиться будешь? Два медведя в одной берлоге не живут.

— Почему тебя это волнует? — Максим, уже не скрывая брезгливости, смотрел на чавкающего приятеля.

— Да просто. Ты ж вроде как приподнялся, прибыль какую-то говнячишь. А он придет и возглавит, а тебя снова задвинет рекламой рулить… Кстати, как ему там, в Крестах, не сменили тариф «активный» на «пассивный»? Просто интересно знать.

— Не обольщайся, свинину мой отец употребляет только в жареном виде, — ответил Максим уже довольно грубо.

Добрыня неожиданно поддержал Максима.