Власть научного знания

Если мы захотим, мы еще сможем стать хозяевами своей судьбы. Препятствия на пути к выходу из кризиса не являются материальными. Они проистекают из уровня знаний, способности суждения и воззрений тех, в чьих руках находится власть. К несчастью, традиционные, глубоко укорененные догматы ответственных правителей во всем мире берут свое начало в опыте, не имеющем параллелей в современной жизни: зачастую этот опыт прямо противоположен тому, что эти люди на самом деле должны были считать правильным (Keynes, 1934: 41).

Члены правительства и их советники не понимали, какой эффект может иметь политика форсированного оживления экономики путем повышения государственных расходов, и поэтому не уделили ей должного внимания. Занманн (Sanmann, 1965: 120) отмечает, что единодушие специалистов и политиков относительно выбранного курса в экономической и фискальной политике объясняется также тем, что

тогда никто не осознавал, что денежная политика носит проциклический характер;

соответственно, не было и осознания того, что именно потому, что реализуемая

денежная политика действует проциклически, должна быть возможной и другая,

антициклическая денежная политика – если не на практике, то, по крайней мере, в

виде теоретической модели.

Как мы видели, модель Кейнса вовсе не была никому неизвестной. Кроме того, нет оснований утверждать, что антициклическая экономическая и денежная политика в эпоху Брюнинга была возможной только «теоретически»: на самом деле кейнсианская политика была вполне реальной альтернативой для Веймарской республики 1930-х годов, и даже «давление» внешнеполитических обстоятельств, о которых часто вспоминают в этой связи, не было бы непреодолимым препятствием[45].

Значительное влияние экономических идей Кейнса на американскую экономическую политику, особенно после рецессии 1938 года (ср. Galbraith, 1980; Salant, 1989; Weir, 1989; Goodwin, 1995; Parker, 2005), подтверждает диагноз, поставленный Кейнсом Веймарской республике. Влияние Кейнса в США еще больше усиливается в ходе войны. В послевоенный период его идеи экспортируются во многие западные индустриальные страны как товар, доказавший свою успешность в набирающей силу мировой державе Америке. Оглядываясь на историю распространения и успешного заимствования кейнсианской экономической доктрины, Хиршман (Hirschman, 1989: 4) приходит к выводу, что вероятность эффективной диссеминации и имплементации экономических идей существенно возрастает, если соответствующие теории изначально находят поддержку у элиты того или иного государства. Если это государство к тому же играет важную роль в мире, вследствие чего его элита получает возможность эффективного распространения близких ей идей, можно исходить из того, что теории, продвигаемые подобным образом, почти наверняка будут иметь большое практическое влияние.

Предложенная Кейнсом концепция экономической политики, реализация которой, безусловно, возможна в разных конкретных программах действия, отличается простотой[46] и гибкостью. При этом ее следует отличать от тех макроэкономических инструментов и задач, которые возникли в послевоенное время (в первую очередь в США), но при этом воспринимались и критовались как кейнсианский инструментарий. Сам Кейнс так преподносит свою теорию (Keynes, 1936: IX): «Поскольку предпосылки, на которые она опирается, не столь специфичны, как предпосылки ортодоксальной теории, ее проще приспособить к широкому полю разных условий»[47].

Согласно теории Кейнса, нестабильность капиталистической экономики должна компенсироваться мерами государственного вмешательства: (1) необходимо создать институциональные условия, обеспечивающие относительно низкую процентную ставку и высокие ожидания экспансии, что, в свою очередь, должно стимулировать инвестиции; (2) необходимо попытаться с помощью государственных мер, в частности, программ дополнительных государственных расходов, стимулировать эффективный спрос[48].