Власть нулей. Том 2

– Что полезного может создать человек, оторванный от реальности? На кой нужен мужик, которому некогда даже своей бабой заняться? Кем он себя вообразил? Уж не Господом ли Богом? Может, именно из-за этого у него всё наперекосяк? Самый бестолковый тип мужиков: мнят больше своего веса, а на деле даже в собственном доме порядок навести не в состоянии. Делу не надо быть преданным – им надо просто заниматься. Желательно, грамотно и без выпендрёжа, а не грузить своих близких, с каким выдающимся говном им довелось в родстве состоять. Вы согласитесь лечь под нож к хирургу, который «горит на работе», сутками не отдыхает, так что предметы уже двоятся в глазах? Поедете в автобусе, где водитель «женат на работе» и не спал уже неделю, поэтому может заснуть за баранкой прямо во время движения? Во многих профессиях от медицины до транспорта главным требованием выступает обязательный отдых, чтобы человек регулярно бывал дома, питался хорошей домашней пищей, много спал. Врач, который спит в рабочем кабинете сидя за столом и жрёт чёрт-те что вприкуску – не врач, а недотёпа, не умеющий правильно распределять своё время. Его вообще надо от работы отстранять, пока не отрезал кому чего лишнего спросонья. Раньше на советских предприятиях были отделы нормирования труда, которые следили, чтобы работники тратили на работу ровно столько времени, сколько положено. Потому что если токарь вместо пяти минут будет целый день болванку обтачивать, «подвиг вершить», да потом ещё на ночь останется «душой за дело болеть», то его выпрут с работы за перерасход электричества и порчу фрезы с нехорошей записью в трудовой книжке, как непригодного к работе. Как актёры говорят: на сцене играй, пока спектакль идёт, а опустили занавес, сошёл со сцены и никакой ты уже не Цезарь или принц Датский, а рядовой гражданин, спешащий за хлебом в булочную. Никакой пользы от таких «преданных» и «горящих» на рабочем месте нет. Это подростковые фантазии. У нашей страны менталитет не мужской и не женский, а подростковый. Этот весьма проблематичный возраст характеризует такое явление, как половое созревание, которое для подростка настолько важно, что он уверен: нужен подвиг, чтобы хоть кто-то, я извиняюсь, дал. Когда человек взрослеет, он понимает, что никакие подвиги не нужны и даже вредны, но обладатель подростковой психологии продолжает настаивать, что надо непременно как-то изощрённо выслужиться, чтобы хоть кто-то его потуги оценил. Сейчас деятели культуры жалуются, что у нас нет детского кино, но оно и не нужно. Если из современных фильмов убрать порнуху и сцены пыток, которыми они кишат опять же в силу подростковой жестокости, то сюжеты – детские, наивные, глупые. Ей-богу, сказку какую-нибудь интересней прочитать. Пропаганду и рекламу, искусство и прессу сегодня создают люди с подростковой психологией и для подростков.

– Вы тоже заметили?

– Давно заметил. Просто меня правильно воспитали, я вовремя повзрослел, и мне не интересны страдания прыщавого школяра о крутых суперменах, которые не знают, как ещё выпендриться. Они по сути ничем не отличаются от «передовиков производства» из советских фильмов, которые, если приглядеться, всегда бестолковые работники, вот и набивают себе цену никому не нужными «подвигами» во имя неизвестно чего. На нашей улице жил железнодорожник, начальничек какого-то участочка на перегоне. Но как он дома пыжился перед своими – вся улица была уверена, что он зам министра по меньше мере! В субботу каждое утро обзвон устраивал, телефонный аппарат до бела раскалялся, когда он в трубку орал: «Где запись в журнале движения о литерном поезде? Докладывать мне каждый час о ситуации!». Вся улица слушала, уши прижав: не бережёт себя, бедолага, за дело переживает. На это весь спектакль и был рассчитан. А теперь ещё мобильные телефоны придумали, так эти «начальники» уже с горшка команды отдают. Такие люди, как плохие актёры продолжают играть, когда уже дан занавес. Потому бывшим советским людям и тяжело влиться в новую жизнь, что их приучили «гореть» на работе, а теперь надо именно работать, а не сидеть после окончания рабочего дня, когда все на вторую работу бегут. Их приучили работать на систему, а сейчас система приказала долго жить, послав своих верных слуг куда подальше. И теперь надо работать на себя, а для них это вообще немыслимо, потому что они умеют работать только на публику. Когда тут в городе разгоняли мебельную фабрику – а она огромная была, на три квартала, – то по всей этой территории бегали какие-то руководители, начальники, инженеры, мастера, технологи. Схватят журнал учёта «того, не знаю, чего» и бегают, пургу гонят, создают видимость бурной деятельности. Хотя все знают, что предприятия завтра уже не будет, но продолжают лихорадочно метаться, орать, что-то куда-то записывать.

– Агония. Я тоже такое видела.