Власть оборотня

Тот от удивления приподнял брови, от чего оказалось, что под кустистой растительностью все же имеются глаза. Он явно не поверил своим глазам, потому что взял в руки бумагу, разгладил ее, поднес ближе к носу и понюхал, попробовал на зуб, и после перевернул и прочитал несколько раз то, что было на ней оттиснуто.

Салли с видом победителя осмотрела очередь, которая тоже притихла.

— Только не говори, что ты можешь пройти, — прокомментировал все тот же парень у входа. Девушка поправила шубку на плечах, запахнула ее на груди и снова проигнорировала это высказывание.

— Ну раз так, — пробасил охранник. — То можете, пройти, наверное…

— Меня удивляет неуверенность в вашем голосе, — сладко пропела Салли, выхватила из рук мужчины конвертик, снова засунула его в шубку, подхватила растерявшуюся Эшли под руку и прошла внутрь.

Двери призывно растворились перед любительницами ночных развлечений, и они оказались в святая святых — огромном темном зале с редкими бра на стенах. Деревянные столы были все сплошь заняты людьми, как увидела Эшли, преимущественно мужчинами, танцпол посередине был еще пуст, но на сцене уже устанавливали аппаратуру для выступления какой-то группы.

— Я стащила конверт кое у кого, — доверительно прошептала Салли на ухо Эшли. — Не думаю, что он ему понадобится, да и тем более, он так облажался, что это приглашение будет не очень большой компенсацией.

— Ты — хороший друг. Спасибо, что помогаешь мне, — шмыгнула носом Эш.

— Для этого и нужны друзья.

19

Эшли обвела взглядом зал. Ей показалось, что все настороженно притихли, глядя на них в упор или поглядывая искоса. Салли тоже заметила это, судя по тому, как она расправила грудь колесом, и упругой походкой от бедра, явно подражая манекенщицам с показов прет-а-порте, направилась к пустующему столику. Девушка стянула шубку, повесила ее на спинку огромного стула и уселась, ожидая, когда придет официант. Эшли последовала ее примеру, однако в ее действиях не было столько уверенности, как у подруги.

Она продолжала одергивать подол платья, и в добавок начала постукивать пальчиками по грубо сколоченной столешнице.

— Всегда хотела побывать в «Конуре», — хихикнула Салли, тряхнув тщательно уложенными кудряшками. — Никогда не думала, что это удастся сделать.

Девушка нажала на кнопочку — звоночек, которым, видимо, можно было подзывать официантов.

Эшли согласно кивнула. Она не мечтала об этом клубе, но поддерживала подругу — та очень редко куда-то выбиралась по сравнению с Эшли и все время проводила с детьми. Однако такой деятельной натуре нужны были какие-то впечатления.

— Я надеюсь тут потанцевать так, что придется потом искать туфли по всему залу, — поделилась она, а потом тряхнула рукой: — К нам кто-нибудь подойдет или нет?

— Да уж, придется хорошо выпить, — вздохнула Эшли.

— Ром, текила, виски, — все к вашим услугам, леди!

— Салли, ты неисправима! — вздохнула Эшли.

На сцене, наконец, была установлена аппаратура и к микрофону подошел какой — то патлатый парень. Кожаные штаны были так низко опущены, что можно было в деталях рассмотреть все его тазобедренные косточки, рельефный живот с кубиками пресса, и, еще чуть-чуть, и можно было бы увидеть и то самое сокровенное, что мужчины должны прятать в штанах. Солист шикнул в микрофон и по залу пронеслось оживление, стало темнее, чем было, свет софитов упал прямо на его фигуру.

— А он хорош! — тихонько сказала Салли.

Эшли подумала, что с нею согласятся все малочисленные девушки, которые сидели в окружении брутальных мужчин за столиками.

— Дай мне, детка, — томным голосом сказал он, вытянув руку вперед, будто обращаясь к кому-то. Позади него подтянулись остальные члены команды — бас-гитарист, барабанщик. Длинный мужчина подошел к синтезатору. — Дай мне свою любовь!

И тут музыка резко обрушилась на клуб и на танцпол начали подтягиваться желающие повеселиться. Ритмы набирали обороты, солист что — то протяжно тянул и самое притягательное место в городе стало обычной дискотекой. Эшли улыбнулась — наконец девушки перестали быть объектом непонятного недоброжелательного внимания присутствующих, все занялись тем, чем и должны заниматься в подобного рода заведениях: пить, громко говорить, танцевать и сквернословить.

— Эй, белоснежки, что будете заказывать?

Эшли с удивлением повернулась на голос. Рядом стояла субтильная девушка невероятно притягательной наружности: раскосые глаза, оливковая кожа, пухлые губы. Она жевала жвачку, говорила сквозь зубы, но все равно тембр ее голоса пробирал насквозь. Эшли поежилась от какого-то предчувствия, или воспоминания (она так и не поняла, что это было) — будто бы ледяной ветерок взъерошил волосы, собранные в высокий хвост на затылке.

— Мне эль, а моей подруге — коктейль «Манхеттен».

Официантка презрительно смерила их столик своими огромными глазами.

— Я говорю: мне — эль, а… — Салли попыталась повторить заказ громче, подозревая, что девушка просто не услышала в таком шуме ее слова.